В скалах тропа
раздваивалась; одна узенькая тропка вела вверх и явно прочь от лающих
собак, другая вела прямо "в яблочко".
- Несколько человек - туда! - запыхавшись, махнул рукой мистер
Марешаль в сторону верхней тропы.
Я последовала за ним прямо вперед, и через мгновение мы выскочили на
открытое пространство между скал, и там нас ждал облаиваемый, рычащий и
бросающийся на собак тигр. Он был пурпурного цвета, мощные плечи - черные,
клинообразная голова выглядела устрашающе, а зубы казались слишком велики
для такой узкой морды. Вообще, в этой обстановке он выглядел столь же
чужеродным существом, как, например, профессиональный футболист, но
одновременно вид его внушал восхищение: тигр был функционально совершенен
и так же, как футболист, импозантен.
Мы образовали круг. Собаки с лаем подскакивали к тигру с боков, но
сразу отпрыгивали за пределы досягаемости, лишь только он поворачивался в
их сторону. Зверь попытался было прорваться с противоположной стороны
кольца - и здесь собаки не давали ему ни одного шанса. Но внезапно одна из
собак замешкалась, не успела отскочить - и мгновенно была превращена в
дергающуюся, окровавленную кучку мяса и костей.
Наверху, на камнях, появились мистер Писарро и четверо ребят. Одним
из четверых был Дэвид Фармер, почти такой же увалень, как и Ригги Аллен.
Молча взирая на кровь, шум и пыль внизу, Дэвид Фармер картинно позировал
на вершине красноватой скалы и, я ничуть не сомневаюсь, уже собирался
крикнуть, дабы обратить на себя наше восхищенное внимание, но вдруг
оступился, потерял равновесие и, скользнув по скале, тяжело рухнул совсем
рядом с тигром. Тигр даже испугался. Наверняка поэтому он, рыча, внезапно
бросился в атаку, прямо через нашу последнюю, припавшую к земле собаку.
К несчастью, на его пути оказалась именно я. Сработал, наверное,
древний инстинкт: не задумываясь, лишь прикинув вес камня в руке, я
швырнула его - не знаю даже, правильно или нет, - и он попал тигру прямо в
морду. Это послужило сигналом. На зверя обрушился град камней, и бедный,
сбитый с толку тигр снова вернулся на исходную позицию, хотя сверху на
него тоже сыпались булыжники всех размеров.

Круг ребят стал сужаться, но никто не смел решительно выйти вперед и
встретиться с тигром один на один, предпочитая набираться смелости у
стоящих рядом. И вдруг, действуя так же, как собаки, Джимми взмахнул ножом
перед тигриной мордой, зверь отвлекся, и Ат, от которого я совершенно
этого не ожидала, прыгнул ему на спину и всадил меж ребер кинжал.
Рыкнув от боли и выгнув плечи, тигр сбросил Ата с себя, но уже в
следующий миг он был погребен под нашими телами. Замелькали ножи, и через
несколько секунд тигр был мертв. Мы отвалились в стороны, а он остался
лежать неподвижной грудой меха, и пурпур его был исполосован струями
крови.
Дэвид Фармер вышел из этой истории со сложным переломом ноги. У Билла
Наймена было порвано когтями и сломано плечо, тигр ударил его лапой уже
перед самой смертью, я отделалась крошечной царапинкой и средних размеров
порезом на руке, в свалке кто-то случайно задел меня ножом. Но те, кто
придумал эту охоту, были правы. Она действительно дает ощущение мощи;
отныне вы знаете, что способны убить тигра - прекрасное, совершенное, и в
то же время опаснейшее существо. Правда, ощущение собственного могущества
может возникнуть и когда вы нажимаете кнопку, убивая зверя с расстояния
пятьсот ярдов... Но мы убили тигра на его собственных условиях. Мы
преследовали его на собственных ногах и, догнав, убили его.
У охоты есть также и еще одна сторона: вы вдруг узнаете кое-что новое
о себе самом - например, какие мысли возникают у вас при виде когтей в
футе от вашего лица. А еще вы обнаруживаете, что при охоте на тигра можно
сорвать голос.

Какой бы положительный эффект ни произвела на наши души охота на
тигра, тем не менее весь ноябрь беспокойство и напряжение во мне
нарастало. Веселое настроение куда-то испарилось, и, хотя разум твердил
мне (который уж месяц), что Испытание, скорее всего, окажется элементарной
прогулкой, душа моя отказывалась в это верить. Я старалась вести себя с
людьми ровно, но к концу месяца едва могла заставить себя с кем-нибудь
заговорить. Про вежливость я вообще молчу. Кроме того, я стала плохо
спать, а однажды ночью проснулась от собственного крика. Такого не
случалось уже много лет.
Хуже всего было ожидание. К середине ноября я уже мечтала, чтобы
Испытание началось как можно скорее. Но оно не начиналось, и я становилась
все раздражительнее.
Я даже умудрилась испортить отношения с Джимми, а это было нелегко
сделать: Джимми очень добродушен, и еще - в последнее время мы стали с ним
очень близки. Хотя выбрасывают нас на Испытание раздельно, после высадки
можно объединить силы, это допускается, и я собиралась идти в паре с
Джимми. Уверена, что и он хотел того же, но ссора прикончила все наши
замыслы.
Началась она с очередного моего непримиримого замечания о грязеедах.
Как обычно, я сказала то, что думала, но, может быть, желая подчеркнуть,
перестаралась в гиперболах. Мистера Мбеле это очень задело.
- Я думал, ты уже переболела этим, Миа, - произнес он. - Мне не
нравится твоя сверхупрощенная категоричность. Моих предков на Земле
преследовали, например, только за то, что у них кожа была темного цвета.
Из-за этого их считали низшей расой, недочеловеками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84