Мы ввалились внутрь и, заперев дверь, принялись
наблюдать сквозь небольшие оконца, как бегают по плацу солдаты, зажигая
лампы и факелы. В их резком свете разведкорабль с выпущенным трапом был
виден как на ладони. Солдаты наконец выстроились на плацу в шеренгу, и им
растолковали, что произошло.
- Сейчас они начнут обыскивать все вокруг, - сказал Джимми.
Найдя небольшой бочонок с порохом, я вставила в него примерно
пятифутовый фитиль. Принцип действия этой нехитрой штуковины достаточно
прост, я много раз читала об этом в книгах. Единственное, чего я не знала,
- сколько времени будет гореть фитиль. Здесь был определенный риск.
Пока мы с Джимми соображали, что нужно делать, солдаты на плацу
получали приказы. Это было похоже на старинную игру "бумага - ножницы -
камень", где обе стороны сперва загадывают предмет, затем раскрывают карты
одновременно, и тут выясняется, кто победил...
Я отдала свой пистолет Джимми, он его зарядил, и мы снова
выскользнули через заднюю дверь, таща за собой кончик фитиля. В руках у
меня был еще один, маленький, но тяжелый, бочонок с порохом.
- Начинай стрелять секунд через сорок, - велела я Джимми.
Он кивнул и, пригибаясь, побежал прочь вдоль шеренги зданий.
Скрючившись в темноте спиной к ограде, я достала спичку и, старательно
загородившись от ветра, чиркнула ею о коробок. Со второго раза огонь
вспыхнул, и я поднесла его к фитилю. Раздалось громкое шипение, и я,
подхватив свой второй бочонок и не теряя ни секунды, устремилась прямо на
плац. Бочонок был тяжел, и я забыла обо всем, кроме своей цели - трапа
разведкорабля. Не знаю, может быть, в меня даже стреляли, я ничего не
замечала, сосредоточившись только на беге. И я уже ступила на трап, когда
склад боеприпасов взорвался с ослепительной вспышкой и чудовищным
грохотом. В воздух полетели обломки здания. Взрывная волна сбила меня с
ног, но я сразу же вскочила и ринулась по трапу вверх.
Справа Джимми стрелял по солдатам из двух пистолетов, не стараясь
попасть, а просто - поверх голов. Солдаты, лежа, вели ответную стрельбу, и
я подумала, что Джимми догадается пригнуть голову.
Свой бочонок я установила прямо возле главного пульта, на сиденье
пилота. Сквозь прозрачный купол я видела мечущихся в суматохе солдат.
Никто уже не стрелял - с порохового склада огонь перекинулся на одну из
казарм, и солдаты бежали за водой.
Я подпалила фитиль и бросилась вниз по трапу. На тусклом металле
бортов разведкорабля метались отблески пламени и огромные тени.
- Прочь с дороги! - заорал кто-то и, толкнув меня в бок, побежал
дальше. По плацу взад и вперед сновали солдаты.
Я уже начала отчаиваться, вообразив, что придется снова подняться в
разведкорабль и поджечь погасший фитиль, как вдруг послышалось глухое
"бум-м-м"... Больше этим воякам не придется пользоваться своим
разведкораблем.
С трудом в одиночку перебравшись через ограду, я медленно стала
подниматься по косогору, петляя меж кустов и деревьев и периодически
оглядываясь на освещенный армейский лагерь. Огонь перекинулся уже на
вторую казарму, и люди, словно муравьи, кишели вокруг пожара. Несколько
минут понаблюдав за ними, я подошла к нашей палатке. Джимми ждал меня
возле лошадей.
- Все в порядке? - спросила я.
- Да, со мной все в порядке, но я обронил сигнальное устройство...
Я ахнула.
- Шутка, - улыбнулся Джимми.
Я обессиленно присела на камень, завернула порванную штанину и робко
дотронулась до ноги.
- Что случилось? - спросил он.
- Да, порезалась, когда в первый раз через ограду лезли.
Джимми осмотрел мою ногу.
- Ничего страшного. Хочешь, я ее поцелую, и все сразу пройдет?
- Правда?!
Джимми вдруг встал и показал рукой на озаренное далеким пожаром небо.
- Видишь, как много хлопот возникает только из-за того, что не можешь
себя заставить как следует трахнуть врага по голове...

Последнее утро на Тинтере было прекрасным. Вместе с лошадьми мы
сидели в окруженном со всех сторон скалами "орлином гнезде" недалеко от
побережья. На небольшой площадке росла трава, струился горный ручеек; день
был ясным, и только далеко в вышине плыло несколько кучевых облаков. Было
тепло, и мы, сняв куртки, позавтракали, упаковали вещи и теперь просто
спокойно сидели и грелись на солнце.
С одной стороны наша скала круто обрывалась к океану, серому, с
белыми барашками волн, накатывавшихся на узкий пляж. Редкие птицы парили
на ветру, и нам казалось, что мы слышим их крики. Взглянув в глубь
материка, можно было увидеть луга в предгорьях и прорезанные долинами
холмы, покрытые волнующимся морем деревьев ровного оливкового цвета.
Где-то в этом море бродили дикие лосели и рыскали охотящиеся за нами люди.
Лоселей мы видели, и они видели нас; они пошли своей дорогой, мы - своей.
Людей за последние четыре дня мы не встречали совсем. И где-то в этом
лесном море затерялись другие ребята с Корабля. Их мы не нашли тоже. Жаль.
Свое сигнальное устройство - одно на двоих - мы включили рано утром.
Но прилетели за нами только через шесть часов. И все это время мы
оставались настороже, изредка переговариваясь вполголоса.
Возвращение прошло удивительно буднично. Разведкорабль сел, выпустил
трап, и мы, поднявшись на борт, отвели в стойла лошадей. Мистер Писарро
отметил нас в списке - шестым и седьмым номерами.
- Пойду наверх, поговорю с Джорджем, - сказала я Джимми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84