Более того, благодаря его хлопотам я остался в одиночной камере. В общей мне было бы куда тоскливее.
Больше всего меня беспокоило положение Студента. Догадается ли Ленка кормить пса и вообще следить за ним?
В течение следующей недели Вайер несколько раз вызывал меня, уточняя мелкие детали, а в пятницу наконец сообщил, что освобождает меня под расписку. За эту неделю следователь проделал кропотливейшую работу (кстати, найденные мной деньги оказались фальшивыми). Он часто сам, высунув язык, бегал и опрашивал свидетелей моих перемещений. В частности, раскопал дряхлый "Москвич", доставивший меня к дому Князева, "левый" автобус вместе с поздней компашкой, установил мой разговор с толстой бухгалтершей и, самое главное, выяснил, что я в момент смерти Князева еще находился в обществе Чио-сан и Елены. Мне показалось, что ему было приятно освобождать меня, хотя бы и без права выезда.
Вот так, с подпиской о невыезде, в пятницу после обеда покинул я некогда родные пенаты. Прощаясь, Вайер настоятельно рекомендовал мне не соваться в это дело.
Как показали некоторые очевидцы, в тот день в подъезд Князева заходили трое парней. И пробыли они там примерно тридцать - сорок минут. Вышли в спешке, но не суетясь, по-деловому сели в белый замызганный "жигуленок" первой модели и тотчас отъехали.
Видимо, все шло по плану. И я для них был необходим лишь как слепой соучастник или просто подставка. Действительно, расчет был верный. Попадись мне следователем не этот замечательный мужик, а кто-нибудь из бывших врагов-сослуживцев, дело бы пришили будь-будь. И белые ниточки бы замазали. Деньги забрали до выяснения, только непонятно - чего. Бухгалтер Любаша от них напрочь отказалась. Бедная женщина! Наверное, у нее сейчас головные боли и расстройство желудка. Жаль, что мне нельзя ее посетить. И что делать с остатками аванса? Собственно, задание я выполнил, и не моя в том вина, что кто-то решил перекрыть Князю кислород.
* * *
Дома все шло нормально. Елена была в курсе происшедших событий и встретила меня как героя войны, только что вернувшегося с поля брани, как героя, ждать которого уже перестали. Омыв мою щетину обильной женской слезой, она попыталась отдаться мне тут же, в прихожей. И если бы не Студентовы антраша, ей бы это удалось.
- Мне кто-нибудь звонил?
- Ага, девка какая-то и мужик.
- Когда? Телефон оставили?
- Нет. Сказали, перезвонят. Несколько раз звонили.
И только мы сели за стол, телефон взбрыкнул. Я снял трубку.
- Мужик, ты жить хочешь?
- Конечно, - заверил я абонента.
- Тогда нюхай в тряпочку и не дергайся!
Трубку положили. Я сразу сообразил, чего от меня хотят. Собственно, наши желания совпадали, и мне было нетрудно послушаться доброго совета. Я люблю тайны и риск, но в разумных пределах.
- А ты надолго в гости? - осведомился я у Елены, отрезая изрядный кусок шницеля.
- Ну ты и скотина! - удивилась она, с трудом заглатывая застрявшее в горле мясо. - Сейчас уйду, хам!
- Да ладно, посиди пока, - великодушно разрешил я, чем вызвал новый истерический всплеск.
Пришлось успокаивать подругу, утешать. От этого занятия меня отвлек телефонный звонок. Князевская бухгалтерша заквакала в трубку торопливо и сбивчиво:
- Константин Иванович... Надо же... такое... Я не могу прийти в себя... Такое несчастье...
- Еще бы, сто миллионов коту под хвост.
- Ах, что вы! Да не было никаких миллионов, в глаза их не видела. Я о Степане Ильиче. Такой человек был... А вы о каких-то миллионах. Ничего не знаю, я и вашим это сказала.
- Ну а я при чем? Зачем звоните?
- Ах, ну что вы! Вас ведь посадить хотели, я так рада...
- Что хотели посадить?
- Нет, что отпустили.
- Сомневаюсь. Зачем вам это было нужно?
- Что?
- Похитить Лию, удавить Князева и упрятать меня к белым медведям.
- Вы в своем уме?
- Да! Хорошо, что не в вашем. И вообще, оставьте меня в покое!
- Ну и ладно! - воскликнула она, изображая обиду. - Прощайте.
- Чрезвычайно меня обяжете.
Все. На этой истории нужно ставить точку. Но еще хотелось настучать кореянке по ушам за все то хорошее, что она мне устроила. И я решил сделать это, не вмешиваясь больше в их мафиозные дела.
* * *
Ранним субботним утром я развалился в шикарном кресле в князевской приемной. Напротив чавкал, пуская жвачные пузыри, качок лет двадцати. Он глубокомысленно - хорошо, что молча, - анализировал поведение небольшого резвого таракана, нагло посмевшего осквернить стекло и хром журнального стола.
Кореянка еще не явилась. Зато ровно в восемь через приемную в кабинет важно прошествовал Владимир Ступин, бывший вице, а ныне, как я понял, президент фирмы. При виде его парень, проглотив очередной пузырь, вытянулся по стойке "смирно".
Уже закрывая кабинетную дверь, Ступин соизволил заметить меня:
- Чего вам?
- Я, собственно, к секретарю.
- Зайдите.
- Слушаю вас, Владимир...
- Леонидович. Садитесь. Я бы хотел просить вас забыть всю эту историю. Видите ли, только-только мы стали входить в русло, и ваш приход...
- Он никоим образом не связан с вашими делами и князевской историей. Это личное дело и касается только меня и вашего секретаря.
- Вот как? - Он улыбнулся уголками губ. - Что ж, тут я бессилен. В таком случае...
- Позвольте единственный и последний вопрос.
- Конечно.
- Зачем вам понадобилось наговаривать на Лию?
- Наговаривать? Бог с вами! Я и сейчас могу повторить слово в слово сказанное мною ранее.
- Но по отзывам остальных...
- Да, знаю. Общее мнение коллектива о ней очень высокое, но, полагаю, я разглядел ее получше, чем прочие.
- Как же вам это удалось?
- Тут присутствует личный вопрос, и я бы хотел на этом закончить разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30