Он поднес к самому лицу жреца исцарапанные
грязные ладони:
- Эти руки умеют держать меч! Мне бы только выбраться, я бы показал и
маджаю, и грязному шакалу Тугу. Помоги мне, Ахтой!
- Нет, - ответил равнодушно жрец, - ради еще одного убийства - не
помогу.
- Тогда они меня убьют! И тебя!
- Меня не убьют, я жрец.
Несмотря на вопли финикийца, в яму никто не заглядывал. Астарт
зашептал:
- Понимаешь, египтянин, там, наверху, никого! Они ушли! Они думают:
побеги совершаются ночью! - Астарт обхватил костлявые плечи Ахтоя. -
Доберемся до Дамаска, принесем огненную жертву духам гор и через перевал -
прямо в Тир. У нас будет парусник, я ведь кормчий!.. Только море может
сделать жизнь настоящей!..
Жрец решил: "И в Финикии есть святые места... Посмотрю на библейские
мистерии, поклонюсь главе Осириса, приплывающей ежегодно в Библ из Египта,
побываю у гробницы Санхуниафона..."
- Обещай: не тронешь этих несчастных.
- Туг несчастный? Маджай несчастный?!
Астарт вылез из ямы, сломав ритуальный нож Ахтоя. Кудлатая черная
овца на длинной привязи грустно нюхала камни, словно догадываясь:
следующая - ее очередь попасть в котел. Стреноженные лошади толпились у
опустевшей колоды, выискивая мягкими губами застрявшие в щелях зерна.
- Лезь скорей, пока никого нет!
Ахтой не успел даже завязать свой мех, как Астарта заметили. Тирянин
исчез. Послышались крики, звон мечей, злобная брань маджаев.
...Ахтоя притащили за руки и за ноги и бросили в пыль перед походным
троном фараона. Жрец истины впервые так близко видел Нехо Второго. Царь
был еще не стар. Плоское ливийское лицо его лоснилось и благоухало от
дорогих умащений. Вместо двухцветной короны на голове - кожаная шапка с
назатыльным платом, расписанным черными и желтыми полосами. Умный властный
взгляд фараона подавлял каждого, на ком останавливался. Крепкие руки
воина, без перстней и браслетов, плотно сжимали ручки деревянного резного
трона, инкрустированного драгоценными металлами, перламутром, красным и
черным деревом. Перед ним было существо, которое станет богом после
смерти!
Жрец истины подполз к нему и трепетно облобызал царственную туфлю.
- Раскаялся ли ты в своих заблуждениях, жрец? - Голос божества,
прозвучавший именно для него, потряс Ахтоя. - Понял ли ты, что истина - в
служении Нейт, только Нейт, превознося Нейт перед другими богами?
- Я жалкий раб перед небом, о Владыка мира и Азии. Я не смею изменить
моему господину Имхотепу, - лепетал, страдая, жрец истины, тело его
сотрясала крупная дрожь.
- Ты пойдешь на кол, жрец. Ты помог бежать дезертиру.
- Я рад уйти от земных ужасов, Владыка, я рад погибнуть мученической
смертью, Имхотеп оценит это. В царстве Осириса я познаю все высшие истины
- большего блаженства для меня нет.
Приверженцы Нейт, богини саисско-ливийской верхушки, издавна
преследовали жрецов бога Имхотепа.
Когда-то Имхотеп, вполне живой, реальный египтянин, выбился в
вельможи, благодаря недюжинному уму, таланту писателя и архитектора. Его
приблизил к себе фараон Джосер. После смерти Имхотепа постепенно сложился
его культ как божества. Молва наградила его прекрасной родословной,
которой мог бы позавидовать любой фараон: Имхотеп стал сыном бога Пта и
смертной женщины Хротионх. В древности любой мудрец занимался врачеванием,
поэтому народный бог Имхотеп, мудрец и ваятель, стал, кроме того, и богом
медицины. В Мемфисском некрополе стали справлять его заупокойный культ, и
тысячи паломников со всего Египта устремлялись в Мемфис, на родину
божества...
- Повелитель, - вполголоса произнес Петосирис, стоявший в свите за
сверкающей спинкой трона, - лучше сделать его лекарем или еще лучше -
солдатом. Ведь мемфисские жрецы ждут не дождутся, когда мы им подарим
великомученика.
- Я готов, Владыка, вели казнить, - прохрипел уродливо тощий жрец
истины. Фараон рассмеялся.

2. ПРОКЛЯТИЕ ИСТИНЫ
Армия фараона продвигалась на север, громя одну за другой пограничные
крепости вавилонян, разбросанные по всей Сирии. Неожиданно застряли у
небольшой крепостицы, стены и башни которой поражали фантастическим
неземным блеском, особенно в лунные ночи. Суеверные египтяне отказались
идти на приступ. Ливийцы боялись и смотреть в сторону укреплений.
Полководец вавилонян Навузардан, засевший в крепости с малочисленным
гарнизоном, надеялся дождать главных сил Навуходоносора. Но хитроумный
жрец Петосирис в одежде воина пробрался к самым стенам и принес в лагерь
куски гипса: из гипсовых глыб была сложена крепость - оттого и сияние.
Крепость разрушили на другой же день. Навузардан бежал к более
укрепленному Кархемышу, растеряв в горах большую часть воинов и рабов, -
их долго потом вылавливали египетские отряды, без устали рыская по кручам
и чащобам.
Один такой отряд наткнулся на человека, стоявшего по грудь в воде.
Горная речушка, напоенная последними дождями, вышла из берегов и затопила
всю лощину, поросшую боярышником и дикой вишней.
Начальник отряда, на жетоне которого был выдавлен иероглиф в виде
скобы, означающий десяток, приказал остановиться. Финикийца сразу узнали,
о побеге и событиях, связанных с ним, говорили не только в армейской
среде, но и на базарах окрестных селений, в храмах и кабачках. Купцы же
разнесли преувеличенные слухи по всему миру.
- А-а... умираю! - вдруг взвыл финикиец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92