Я уже несколько дней не разбирал корреспонденцию.
– Ну, давай. Скажи, что гадать, кем является эта девица со стилетом – гораздо интереснее, чем сражения на паровых машинах! – обиделся амнис.
Ответить я не успел, так как Анхель неожиданно поинтересовалась, насколько красива Эрин, раз любезный чэр все еще о ней думает? Вопрос-эмоция был обращен к Стэфану, который, услышав его, едва не впал в столбняк. Анхель первой вступила на тропу примирения.
– Ну… – он прочистил горло. – Ну… я бы сказал, в ней что-то есть. Но это отнюдь не внешность. Встречал я на своем веку и более красивых женщин. Та же Кларисса…
Он счел, что позволил себе лишнее, и продолжать не стал. Меня резануло острой, как нож, ненавистью Анхель. Она до сих пор не могла простить ту, с которой я когда-то хотел связать свою жизнь. Кларисса для амниса являлась предательницей, бросившей меня в самую трудную минуту.
Я тоже когда-то так считал и очень переживал по этому поводу. Потом, со временем, все забылось. Страсти, обида и ненависть погасли. От пламени костра остался лишь серый пепел. Во всяком случае, я хочу так думать.
– Извини, Тиль.
Я поднял бровь, услышав от Стэфана ненужное извинение:
– За что? Я давно уже не реагирую на имя Клариссы так, как раньше.
Эмоции Анхель с первого раза расшифровать мне не удалось. Затем я понял, что она считает, будто у Клариссы никогда не было ко мне любви. Лишь страсть.
Чрезмерная страсть не приносит двум людям ни славы, ни удовлетворения, ни счастья. Ведь она не так многогранна, как любовь. Страсть нечто иное, местами более сильное, более дикое, примитивное и в то же время яркое. Порой она заставляет кипеть кровь и заводит почище, чем пузырьки розового шампанского жвилья. Беда лишь в том, что когда это чувство у кого-то из двоих проходит, на коже остается лишь соль, песок, да зола.
– Мое мнение таково, – трость думала уже совсем о другом, – стоит послать Бласетта за «Срочными новостями».
– Зачем? – нахмурился я. – Эта пустая газетенка жарит новости на огне, только и успевая переворачивать, чтобы не подгорали. Я давно не доверяю изданию.
– Да мне не важно, доверяешь ты ему или нет, Тиль! Возможно, они, в отличие от «Времени», написали что-нибудь о пророке из района Иных.
– По-твоему они только и делают, что сидят рядом с пророком и слушают его откровения о том, где случится новое убийство? – рассмеялся я.
– У газетчиков свои источники информации. Помнишь же, как во время суда…
– Помню, – перебил я. – А еще помню, что даже такая пустозвонная пустота, как «Срочные новости» гнет спину перед мэром и Городским советом, иначе у них быстро отберут лицензию. С учетом того, что из-за поиска Мясника на ушах стоят все городские службы, я уверен – твоего странного пророка давно ищут синие жандармы, чтобы задать ему парочку вопросов. И если кто-то из газетчиков скроет информацию о том, где прячется этот любезный господин, но опубликует статейку, то Скваген-жольц возьмет газету за горло и вытрясет из нее всю душу, несмотря на объявленную Князем свободу в печати, так сильно вредящую частной жизни порядочных граждан.
В дверь постучали.
– Минуту! – сказал я, надел на руки перчатки и только после этого открыл дверь и позволил служанке войти.
– Саил Картиа вы заняты? Я хотела прибрать, но могу прийти попозже, – сказала Шафья.
– Ерунда, – я встал с кресла, убирая Анхель в карман и подхватывая пачку писем. – Гостиная в твоем распоряжении. Стэфан составит тебе компанию.
– Спасибо, саил, – ее подведенные сурьмой карие глаза как всегда остались серьезны, а вот красивые губы на прекрасном смуглом лице с тонким точеным носом, тронула едва заметная вежливая улыбка.
Шафья родом из Магара, и она вдова. В этой варварской стране женщина, потерявшая мужа, считается ничуть не лучше таракана на обочине дороги. Если ей повезет, она станет изгоем. Если не повезет – ей придется взойти на костер следом за умершим.
Эти дикие обычаи магарцы, верящие в тысячу с лишним разномастных божеств, притащили и в Рапгар. Шафье удалось избежать пламени, но она стала мертвой для своего народа. Я встретил ее в Соленых садах, недалеко от Складского берега, в районе очень недоброжелательном к чужакам. Местные «крысы» решили поразвлечься с испуганной девушкой, и мне, как чэру, пришлось за нее вступиться. С тех самых пор, уже почти год, Шафья находится в моем доме. Она отлично вписалась в нашу маленькую семью, словно жила здесь десятилетиями.
Я перебрался в кабинет, рухнул на мягкий диван и ножом стал вскрывать конверт за конвертом, слушая, как в коридоре старые часы приглушенно отбивают десять утра. Письма я читал через строчку, совершенно невнимательно, быстро пробегая глазами, сминая листы и ловкими бросками отправляя их в корзину для бумаг, одиноко стоящую у противоположной стены.
Раньше у меня было множество тех, кого принято называть друзьями, но теперь редко кто из них интересует меня. Разумеется, когда пришло время, они сочли приличным прислать мне свои самые теплые пожелания, чем вызвали у меня горький смех. Это было забавно, особенно, если учесть, что последнее воспоминание о них – это отводящие взгляды, не желающие замечать меня господа. Начитавшись газет и наслушавшись сплетен, они отвернулись от меня, как и все наше хваленое высшее общество.
Тогда на моей стороне осталось совсем немного людей, и среди них трое самых близких друзей: Данте, Талер, и Катарина. Они не отказались от меня ни тогда, ни теперь, и я, Тиль эр’Картиа, Тиль Пересмешник, Тиль Не Имеющий Облика, буду благодарен им по гроб жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25