Горменгаст - 1

Аннотация
Мервин Корено Пик (1911 – 1968) – английский писатель, поэт, драматург и художник, автор блистательных иллюстраций к «Острову сокровищ», «Алисе в стране чудес» и к собственным произведениям. Как писателю, настоящую славу ему принесла трилогия «Горменгаст» – живописное и захватывающее повествование, парадоксальным образом сочетающее традиции Диккенса и Кафки.
Его герой, рожденный властителем фантастического замка, вся жизнь которого подчинена букве древнего ритуала, отчаянно стремится вырваться из замкнутого статичного пространства каменных стен, уродующих жизни и души своих пленников.
За эту книгу Мервин Пик был удостоен премии британского Королевского литературного общества.
Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь.

Ты любишь отборную пищу? И позволил бы видеть
В облаках человека, и он бы с Тобой говорил?
Баньян
ЗАЛ, УКРАШЕННЫЙ БАРЕЛЬЕФАМИ
Горменгаст – так называлось это циклопическое сооружение, издали казавшееся просто нагромождением серых валунов, образовавшимся благодаря какому-то капризу древних ледников. Вблизи же цитадель просто невозможно было не замечать – она как бы нависла над человеком, подавляя его воображение, и рисовала в его душе не слишком радужные картины. Если Горменгаст издалека производил впечатление нагроможденных друг на друга камней, то при приближении к нему возникало чувство, что все это – единый монолит. Исполинские стены невероятно высоки, но еще выше – башни. В беспорядке теснились крыши башен и башенок, покрытые посеревшей от времени черепицей. Самой высокой была Кремневая башня – такой, что казалась узкой из-за своей высоты. Башня эта, кое-где оплетенная слоями растущего тут с незапамятных времен плюща, уходила угрожающим указательным пальцем в небо, словно предупреждая людей – здесь слов на ветер не бросают. Даже днем Кремневая башня, отбрасывавшая длинные тени, выглядела зловеще, а что уж там говорить о ночи, когда начинали ухать совы.
Вокруг цитадели располагались кварталы построек из обоженных глиняных кирпичей. Люди, жившие в этих домах, почти не общались с обитателями цитадели – это было своего рода правило, установленное когда-то давно. Однако частью ритуала было и утро первого летнего дня каждого года, когда простые люди, то есть жители кварталов, обязаны были посещать цитадель и демонстрировать ее обитателям изделия, которые они целый год до того резали из дерева. Обычно резчики изготовляли статуэтки людей и животных – у каждого мастера была своя манера, свой стиль. И в это утро резчики старались вовсю – каждый хотел произвести лучшее впечатление на господ, хотел убедить их, что его работы куда искуснее и изощреннее работ соседей. Понять этих людей было можно – серая жизнь изо дня в день, никому нет дела до твоей работы – ведь все, по сути, занимались одним и тем же ремеслом. В городе было с десяток мастеров, которые считались особенно искусными и потому обладали некоторыми льготами, не говоря уже об общественном положении – хоть на одну ступеньку, но все же выше, чем у окружающих.
Демонстрация резных изделий тоже устраивалась по давно установленному ритуалу. В наружной стене, сложенной из особенно крупных валунов, когда-то была устроена своеобразная полка – как раз на высоте груди взрослого мужчины. Полка эта была достаточно широкая и ежегодно подкрашивалась в белый цвет. На ней-то мастера и выставляли свои творения, чтобы, проходя мимо, герцог Гроун мог оценить работы подданных. Ежегодно Герцог отбирал не более трех произведений, которые препровождались в Барельефный зал.
Мастера с раннего утра расставляли деревянные скульптуры и фигурные композиции, стараясь расположить их так, чтобы хоть на мгновенье задержать взыскательный взор герцога Гроуна. После чего люди замирали – каждый возле своего участка на громадной полке, они стояли, невзирая на жару, зной, на дождь, если ему случалось пойти – казалось, что сам воздух бывал пропитан в этот день духом соперничества и ревности к успехам соседа. Резчики стояли, словно жалкие просители – обычно каждый приводил еще и свою семью, чтобы герцог, видя толпу одетых в обноски детей, сжалился и взял что-нибудь себе.
Когда процедура осмотра закончена и герцог уходит в свои покои, ритуал еще не завершен – все оставшиеся произведения искусства, которым не посчастливилось попасть в тройку понравившихся владыке, уносятся вечером этого же дня к западной стене покоев лорда Гроуна и там сжигаются.
Сумерки наступили быстро, а лорд стоял на балконе и смотрел, как слуги швыряют в огонь отвергнутые скульптуры. Он склонил голову, словно в знак траура, и молчал. Между тем в небе появлялась луна, костер догорал, и тут на одной из башен трижды ударил гонг – сигнал к началу церемонии вноса отобранных трех фигурок в Барельефный зал. Одетый в вышитую рубашку и раззолоченную безрукавку слуга с поклоном ставил на широкие перила балкона повелителя три отобранных тем фигурки – на обозрение толпе собравшегося внизу народа. А сам лорд, глядя на статуэтки, тихо, но властно вызывал из толпы простолюдинов мастеров, создавших радовавшие его глаз творения. Когда мастера, поеживаясь от волнения, робко становились прямо перед балконом, его сиятельство швыряло к их ногам три свитка – то были пергаменты тонкой выделки, где цветистым стилем и затейливо выведенными буквами значилось, что предъявитель сего свитка имеет высочайшее право покидать в полнолуние каждого нечетного месяца пределы города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26