— он поймал ладошку жены и поцеловал — Ты все еще продолжаешь молиться своим Семнадцати Богам, Ямисса, не помогающим никому даже советом, и потому не понимаешь, насколько все мы зависим от хозяйки Дельты. Если она ослабит поток своей жизненной энергии, восьмилапые могут снова стать такими же крохотными, как когда-то в древние времена — человеку по колено, а то и меньше. Кто тогда станет следить за порядком, служить в войсках, где мы возьмем врачей и переводчиков, как ты станешь разговаривать с отцом? Кого станут выращивать фермеры, если долгоносики и мокрицы уменьшатся до размеров кролика? На пути наших караванов в Дельту могут внезапно вырасти земляные фунгусы, или сонные деревья, и тогда мы вообще не сможем посылать туда детей. Да что там дети — даже дерево-падальщик, что растет у нас под окном, и то родилось и проросло в там, в Дельте.
Стоит Богине проявить недовольство — и мы их больше никогда не получим!
Странные чашеобразные растения, высотой в два человеческих роста и стволом толщиной в два обхвата, появились на песчаных безжизненных холмах. Не имея возможности добывать питательные вещества их почвы, они приспособились подманивать к себе в пышные кроны птиц, и без остатка усваивали все их испражнения и объедки пищи, что те приносили в гнезда. С равной охотой посаженные в детских домах падалыцики поглощали все, что выделяли положенные в кроны младенцы, оставляя их сухими и чистыми. Выращенные возле кухни, они усваивали кухонные отбросы, дохлых мух и крыс, очистки и сгнившие плоды — и вообще все, что не шевелилось и не отбивалось.
Благодаря посаженым в городе падальщикам, Найл смог разом избавиться от главного признака людских поселений, сопровождающего человечество на протяжении всей его истории — вони. Неизменной вони от целых озер фекалий, гор гниющих отбросов, стекающих в реку ручьев грязной воды и мочи. Все это превратилось в тысячи опрятных деревьев с сочными, толстыми зелеными листьями и шершавыми стволами. Отними Богиня падальщиков — в городе ни выгребных ям, ни золотарей уже давным-давно не осталось.
— Ты преувеличиваешь, Найл, — княжна успокаивающе погладила его по волосам. — Подумаешь, мотыльков меньше стало. Помню, у нас в княжестве бароны то каждый день охотиться на жуков-красноспинников ездили, то по несколько месяцев ни одного найти не могли. А год пройдет — и опять все поля ими вытоптаны. Вот увидишь, в следующий раз весь лес в мотыльках окажется.
— В бабочках, — машинально поправил Найл. — Нет, хорошая моя, все не так просто. В Дельте ничего не происходит без воли Богини. Что-то тут не так, не так... Зря я Нефтис туда отправил, она совершенно неспособна ощущать мысли, кроме направленных в ее сознание. Возможно, Богиня что-то говорила, а охранница просто не смогла услышать.
— Но ведь там были и братья по плоти, — напомнила княжна. — Они у тебя все разговаривают, как восьмилапые.
— Братья, — задумчиво кивнул Найл. — И вправду были. Но молоды они все слишком, могли тоже чего-то не понять.
— Самому-то тебе сколько лет, о мудрейший? — не выдержав, рассмеялась жена.
— Наверное, около двадцати, — пожал плечами правитель. — Но ведь им всем лет по пять, по четыре. А то и по три. Они отважные воины, но умом все равно только дети. Чего с них взять?
— Нужно было послать в Дельту Поруза.
— Какая разница? — пожал плечами Найл. — Он тоже не способен к мысленному общению. Посылать нужно было Дравига. Но я не решился лишний раз его тревожить. Потому, что уже стар.
— На тебя не угодить, дорогой, — Ямисса сделала еще глоток воды. — То молод, то стар... Впрочем, какая теперь разница? Нужно думать не о том, что было раньше, а о том, как разобраться в возникшей беде сейчас. Что ты станешь делать?
— Для начала узнаю, как дела с детьми, — и правитель излучил мысленный импульс с образом седого паука: — Ты далеко, Шабр?
— Рад слышать тебя, Посланник Богини, — мысли смертоносца были пропитаны торопливостью. — Мы доставляем детей с кораблей на остров.
— Вы успеете управиться до вечера?
— Да, Посланник Богини.
— Мы хотим увидеть вас с Дравигом до заката солнца. Приходите во дворец.
— Я понял, Посланник Богини, — и мысленный контакт разорвался.
Найл не хотел, чтобы попытка разгадать истину превратилось в нечто, похожее на обычный совет, когда каждый высказывает свое мнение, не разъясняя, а запутывая ситуацию, и потом все равно решение приходится принимать ему одному. Поэтому в Тронный зал пришли только Нефтис, что руководила экспедицией в Дельту, четверо братьев по плоти — подружки Анимия и Ерлиг в вышитых туниках, и Аарт с Толаком, молодые смертоносцы, еще не пробовавшие мяса своих друзей. Здесь же были старые пауки Дравиг и Шабр, княжна Ямисса и, разумеется, сам правитель.
— Как дети? — сразу поинтересовался Найл.
— Все здоровы, — отчитался Шабр, излучая мысли сразу всем. — Но сильно истощены.
— Так здоровы, или истощены? — с ехидством поинтересовалась Ямисса, усаживаясь на трон.
— Они не нуждаются ни в каком лечении, кроме хорошего питания, — подробно ответил паук.
— Их состояние могло оказаться опасным? — Найл, не терпевший королевского жесткого кресла с высокой спинкой, опустился на идущие к колоннаде ступеньки.
— Нет, — категорически отверг это предположение восьмилапый ученый. — Они ели недостаточно, но не настолько, чтобы это стало необратимым. Даже сейчас любой из детей способен пережить двухдневное полное голодание. Если ты хочешь, Посланник Богини, мы можем провести эксперимент.
— Нет уж, не нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14