Я страстно хотел узнать о своем прошлом и потерять в Мурисее свою невинность.
Четыре тысяч человек получили увольнительные и мы поспешили на берег. Большинство помчалось в город на поиски шлюх.
Я помчался вместе с ними на поиски Акиццоне.
***
Вместо этого я тоже нашел только шлюх.
Здесь, в районе доков, после бесплодного похода, который заставил меня слоняться по улицам в поисках красоток Мурисея, я закончил его в танцклубе. Я не был готов к Мурисею, я не имел понятия, как найти то, что я ищу. Я забрел в дальние кварталы города, потерялся в узких улицах, меня гнали люди, живущие здесь. Они замечали только мою форму. Я быстро стер ноги и разочаровался недружелюбием города, поэтому почувствовал облегчение, когда обнаружил, что странствия привели меня назад в гавань.
Наш транспорт, весь залитый ночными прожекторами, нависал громадой над бетонными набережными и причалами.
Я заметил этот танцклуб, когда наткнулся на дюжину солдат, топчущихся у входа. Удивляясь, что привлекло их, я протиснулся сквозь толпу и вошел внутрь.
В громадном внутреннем зале было темно и жарко, он до самых стен был тесно забит человеческими телами, заполнен нескончаемыми биениями и пульсациями синтезированного рока. В глазах мелькали цветные лазеры и прожекторы, мощно светящие с кронштейнов близких к потолку. Никто не танцевал. В отдельных местах вдоль стен на блестящих металлических платформах над головами толпы стояли молодые женщины, их нагие, жирно блестящие тела резко выделялись в слепящем белом свете прожекторов. Каждая держала возле губ микрофон и что-то невоодушевляюще говорила, указывая на отдельных мужчин на полу танцульки.
Пока я проталкивался в середину зала, они заметили меня. Поначалу, по своей неопытности, я подумал, что они машут мне, или как-то приветствуют. Я устал и был сбит с толку после долгой прогулки по городу и поднял руку, вяло ответив. У молодой женщины на ближайшей ко мне платформе было пышное тело: она стояла, широко расставив ноги, и ее лоно выдавалось вперед, подчеркивая ее наготу в проникающем насквозь свете. Когда я помахал, она вдруг шевельнулась, перегнулась через металлический поручень своей платформы так, что ее громадные груди искушающе свесились к мужчинам внизу. Прожектор вдруг сменил позицию — новый луч вспыхнул снизу и позади нее, кричаще осветив ее громадные ягодицы и отбросив ее тень на потолок. Она все настойчивее говорила в свое микрофон, тыча рукой в моем направлении.
Встревоженный таким особым вниманием, я глубже двинулся в месиво мужских тел в военной форме, надеясь затеряться в толпе. Однако, в течении немногих секунд несколько женщин подобрались ко мне с разных сторон, дотянулись сквозь плотную давку тел и взяли меня за руки. Но каждой был радионабор на голове, с маленьким микрофончиком возле губ. Вскоре я был ими окружен. Они неудержимо повлекли меня в сторону.
Пока они продолжали сжиматься вокруг меня, одна из них щелкнула пальцами перед моим лицом, потом вопрошающе потерла большой палец об остальные.
Я покачал головой, смущенный и испуганный.
«Деньги!», громко сказала женщина.
«Сколько?»
Я надеялся, что деньги позволят мне избавиться от них.
«Твои увольнительные.» Она снова потерла пальцами.
Я нашел тонкую трубочку военных банкнот, которые сержант в черной фуражке дал мне перед спуском на берег. Как только я вытащил их из кармана, она их выхватила. Быстрым движением она передала деньги одной из женщин, которые, как я вдруг увидел, сидели за длинным столом в затененном уголке у края танцплощадки. Каждая заносила суммы, взятые у солдат в нечто вроде гроссбуха, а потом прятала банкноты.
Все произошло так быстро, что я едва понял, что они хотят. Но теперь, из-за намекающе тесных прижимающихся женских тел, у меня не осталось никаких сомнений в том, что они мне предлагают, и даже требуют. Ни одна не была молодой, ни одна не привлекала меня. Мои мысли последние несколько часов были о сиренах Акиццоне. Столкновение с этими агрессивными и неприятными бабами оказалось для меня шоком.
«Ты это хочешь?», спросила одна из них, расстегивая перед платья и обнажая на мгновение маленькую, но оплывшую грудь.
«А это ты тоже хочешь?» Женщина, что выхватила из моей руки деньги, схватилась за край юбки и подняла ее, показывая мне, что под нею. В резких тенях от слишком яркого освещения я ничего не увидел.
Они засмеялись надо мной.
«Вы взяли деньги», сказал я. «Теперь отпустите меня.» «А ты знаешь, где ты, и что мужчины делают здесь?» «Конечно.»
Мне удалось вырваться от них и я немедленно направился назад ко входу. Я чувствовал злость и унижение. Я провел несколько последних часов в мечтах встретить или хотя бы просто увидеть ветреных красоток Акиццоне. Вместо этого какие-то шлюхи мучили меня своими иссохшими, видавшими виды телами.
Пока все это происходило в здание вошла группа из четырех черных фуражек. Я видел, как они парами встали по обе стороны выхода. Они достали свои синаптические жезлы и держали их в боевом положении. На борту судна я уже видел, что бывает с жертвой, если одну из этих злобных палок применяют во гневе. Я приостановился, не желая протискиваться к выходу мимо них.
И когда я затормозил, еще одна шлюха пробилась через толпу и схватила меня за руку. Я с отвращением взглянул на нее, но черных фуражек я страшился еще больше.
Я удивился, разглядев ее: она была гораздо моложе других. Одежды на ней было так мало, что не о чем говорить: пара крошечных шортов и майка с оторванной лямкой, обнажавшая одно плечо и открывавшая мне верхнюю линию груди. Руки тонкие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17