– Перри, вы чудовище! – воскликнула Шейла. – И я на днях слышала, как полковник Тарлингтон говорил Лайонелу, что, по его мнению, вы пятая колонна.
– Шейла! – ахнула полная дама. – Как это можно! – Она весь вечер открывала рот только для таких увещаний.
Мистер Периго вдруг сразу стал серьезен.
– Ну, против этого я протестую! Да, да, дорогая моя, не шутя говорю: я категорически протестую.
– Правильно, – вставил второй офицер.
Фрэнк в этот момент был где-то в другом конце бара.
– Только потому, что я пытаюсь сохранить юмор, – продолжал мистер Периго жалобно, – и не щеголяю все время своим патриотизмом… Нет, это уже слишком! И я скажу это в лицо полковнику Тарлингтону. Не всякий же может держать себя так, как будто он – родной брат аллегорической Британии. Да и внешне не все могут походить на Тарлингтона – ведь он точь-в-точь национальный флаг: белый, синий и красный.
Эта острота ужасно насмешила Шейлу. Она, видимо, уже немного опьянела да и вообще была из тех женщин, которым постоянно нужна атмосфера шумного веселья. Или я ошибался?… И где я ее видел раньше?!
Я заказал вино для всех. Потом осведомился, кто такой Тарлингтон.
– Один из местных заправил, – сказала Шейла небрежно. Она уже утратила всякий интерес к этому разговору.
– Он член правления Электрической компании Чартерса, – пояснил мистер Периго, знавший, по-видимому, всех и вся. – И, кроме того, важная шишка в местной организации консерваторов. Он из тех, кто никогда не упускает случая сказать другим: «Все на фронт!» или что-нибудь в этом роде. И, кажется, он копьеносец или знаменосец в отряде местной обороны. Но сами посудите – называть меня пятой колонной только потому, что я люблю иной раз пошутить!
– А я полагал, что у вас тут уже перестали говорить о пятой колонне, – сказал я.
– Да и в самом деле перестали, – отозвался второй офицер. (Я уже успел заметить, что он осел.) – Их давно переловили и всех посадили под замок.
– Ну, нет, я бы этого не сказала, – покачала головой Шейла с глубокомысленной миной, какую всегда делает ветреница, пожелавшая вдруг говорить серьезно. – Десятки их шныряют повсюду.
– Откуда вы знаете, Шейла?
– Знаю, и все.
Подняв брови, я посмотрел на мистера Периго, и он тотчас мигнул мне в ответ. Глаза у него были очень светлые, словно выцветшие, и странно выделялись на этом безжизненном, накрашенном лице. Волосы на висках были седые, зато на макушке – фальшивая накладка безупречно каштанового цвета.
– Смотрите-ка, вот и Дерек с Китти! – закричала Шейла и, вскочив, побежала им навстречу.
Я смотрел ей вслед, все еще мучимый тем же неотвязным вопросом.
– Обворожительная женщина, – сказал мистер Периго с фарфорово-деревянной усмешкой, противоречившей его словам. – Мы все очень любим Шейлу. Не правда ли, миссис Форест? Она такая веселая, жизнерадостная. Один мой знакомый, командированный сюда на службу и скучающий здесь, как в ссылке, говорил мне недавно, что бывают дни, когда только возможность изредка любоваться чудесными ногами Шейлы удерживает его от самоубийства.
Миссис Форест немедленно призвала его к порядку.
– А ведь ей много пришлось пережить до того, как она вышла за Лайонела Каслсайда, – сказал напыщенным тоном майор Форест. – Она очень рано вышла замуж, бедняжка, и первый муж ее скоропостижно скончался в Индии. Она никак не может забыть его.
– Да, – подхватила миссис Форест, склонная к сентиментальности после нескольких порций джина с лимонным соком. – Я часто замечала, как глаза ее вдруг наполняются слезами, и она говорила мне, что не может забыть эти последние тяжкие дни в Индии. Впрочем, теперь она очень счастлива.
– И она хорошо сделала, что вышла за майора Каслсайда, – сказал мистер Периго очень серьезно. – Он человек состоятельный, ну, и притом племянник старого сэра Фрэнсиса Каслсайда. Вы, конечно, слыхали, – это относилось ко мне, – о глостерских Каслсайдах?
Я ответил, что ничего о них не слыхал, что слава о глостерских Каслсайдах не докатилась до наших прерий. Чета Форестов ледяным молчанием реагировала на этот взрыв колониального юмора, но мистер Периго, как мне показалось, незаметно подмигнул мне.
– Я где-то встречал ее раньше, – добавил я, глядя издали на Шейлу.
– Так вот почему вы так упорно ее рассматривали? – вкрадчиво спросил мистер Периго.
– Да. Это, конечно, не важно, но вы знаете, такой пустяк иной раз не дает покоя…
Оказалось, что миссис Форест целыми днями мучается, если ей не удается припомнить, где и когда она видела какого-нибудь человека. Она призвала в свидетели мужа, который подтвердил, что она мучилась иногда в течение нескольких дней. (Внушительное, должно быть, зрелище!) Затем миссис Форест объявила, что им пора домой. (Кажется, была очередь ее мужа угощать компанию.) И они ушли.
Мне было любопытно, как мистер Периго будет держать себя, оставшись со мною наедине. Как я и ожидал, он сразу стал серьезен.
– Вот что, мистер Нейлэнд, – начал он, – я уловил в ваших глазах вопрос, что я здесь делаю. Вы человек умный, – да-да, я это сразу увидел, – и поэтому могли заметить, что и я тоже умный человек… Верно я говорю?
– Да, я это заметил.
– И вы не понимаете, для чего я, умный человек, валяю дурака в компании людей, с которыми у меня не может быть ничего общего? Если говорить честно, мистер Нейлэнд, мне необходимы такие маленькие развлечения, пускай даже глупые, пустые, чтобы уйти на время от этой ужасной войны. У меня в Лондоне была небольшая картинная галерея, но немцы ее разбомбили, и я уехал сюда, потому что один старый приятель уступил мне на время свой коттедж. Это совсем недалеко от города… Домишко, конечно, убогий, но что поделаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68