Я имею в виду себя. Судить о других не берусь.Потуги творцов фильма сводятся к тому, чтобы показать зрителю будни некого инспектора по уголовным делам, который вовсю старается исполнить свою миссию в его родном Сан-Франциско. Но это ему не удается, потому что, с одной стороны, на него давит преступный мир, а с другой, мешают продажные безвольные шефы. Банальная история со множеством смертей, обильно политая кровью. И ничего удивительного, что после того, как сеанс наконец-то окончился и мы вышли на улицу, Линда с облегчением вздыхает:— Некуда деться от этих насилий… — говорит она и раскрывает зонтик, поскольку опять идет дождь…Я не очень спешу последовать ее примеру. Вероятно, вы заметили: стоит вам и вашему спутнику раскрыть зонтики, и прогулка испорчена. Поэтому я ограничиваюсь тем, что поднимаю воротник своего плаща и позволяю даме взять меня под руку. После чего мы пускаемся в путь. Естественно, он ведет в Сохо.— Некуда деться от этих насилий, — снова повторяет мисс Грей, скорее в виде рассуждения вслух, чем в качестве темы, предложенной для дружеского обсуждения.— Что вы хотите: человечество цивилизуется. А цивилизация требует жертв. Те, кто справляются с этим быстрее, вынуждены наказывать более медлительных. Последние же из зависти стреляют в первых.— А вы, Питер, из каких?— Понятия не имею. Скорее всего, мое место среди клиентов Марка. Может, не в самом начале очереди, а где-то сзади, но это не меняет сути дела.— Не понимаю, как можно шутить такими вещами, — вздрагивает моя спутница и невольно прижимается ко мне.— А над чем же еще шутить? Человек, сам того не желая, шутит над тем, что его окружает, а как вы сами заметили, нас окружает прежде всего насилие.— Вы даже не предполагаете, в какой степени вы правы, — говорит мисс Грей таким тоном, что я настораживаюсь.— Как это понимать?Вместо ответа она предлагает:— Зайдем куда-нибудь, где тепло. Я бы с удовольствием выпила чашку горячего чая.«Горячий чай». В моей памяти тут же возникает кондитерская, куда однажды меня пригласил мистер Хиггинс, кстати, также жертва двух опасных сил: преступного мира и собственной продажности.Короче говоря, мы заходим в старомодную кондитерскую, которая попадается нам по дороге в «Еву», и уединяемся в скромном уголке. Я заказываю чай для Линды, себе — кофе и тут же осознаю свою ошибку: принесенные нам чай и кофе почти одинаковы по крепости и даже по цвету.— Последнее время у вас какой-то подавленный вид, — замечаю я, стоически отпивая глоток подозрительной жидкости.— Неужели это заметно?— Боюсь, что да.— Ах, Питер, я в полной безысходности, — вздыхает Линда.И чтобы я не ломал голову в догадках, поясняет:— У меня был разговор с Дрейком. Очень долгий и очень неприятный разговор.— На какую же тему?— Тем было две. Первая была приправлена угрозами, вторая — посулами.— Ясное дело. Ну а все-таки, о чем шла речь?— Прежде всего он обвинил меня в невыполнении его указаний. Вместо того чтобы играть роль вашей надзирательницы, я стала вашей любовницей. И даже не удосужилась подать ему хоть какую-нибудь мало-мальски интересную информацию о вас.— Надеюсь, это соответствует истине?— Да. Однако он использовал это обстоятельство как повод припугнуть меня Марком, тем самым, в очередь к которому, по вашим словам, стоите и вы. «Дорогая, — сказал он мне, — за предательство у меня одно наказание. Возможно, мне недостает воображения, но до сих пор лучшего я не придумал. Не беспокойтесь, я не стану вас мучить. Я просто вас ликвидирую». А когда я спросила, в чем он видит мое предательство — вы ведь один из его людей, — он ответил: «В какой степени Питер мой человек и в какой — нет, как раз вы и должны были выяснить. Во всяком случае, если на этот счет у меня есть некоторые сомнения, я совершенно не сомневаюсь, что вы человек Питера».Помолчав, она машинально отпивает глоток чая и продолжает:— В сущности, это была только увертюра…— А что последовало за ней? Вам предложили занять место Бренды?Линда поднимает голову и вопросительно смотрит на меня:— Откуда вы знаете?— Что еще может захотеть такой человек, как Дрейк, от женщины, убедившись, что она не годится на роль доносчицы?— Да, он предложил мне занять вакантное место интимной подруги. И не преминул намекнуть, что это единственная возможность избежать наказания.— И вы, разумеется, признались, что любите меня…— М-м… что-то в этом роде.— На что Дрейк вам ответил: «И продолжайте его любить, кто вам мешает. Я не требую от вас любви, я хочу, чтобы вы со мной спали».— Можно подумать, что вы подслушали наш разговор, — говорит Линда.— Мне незачем подслушивать. Этот человек сидит у меня в печенках. Разбудите меня среди ночи и спросите: «Что бы сказал Дрейк по поводу того-то и того-то…» и я едва ли ошибусь.— Питер, он всех нас держит в руках. Он впился в нас, он нас душит, как этот отвратительный лондонский туман, с той лишь разницей, что туман в Лондоне гораздо менее опасен…Мисс Грей берет сигарету.— И чем же закончилась ваша беседа? — спрашиваю я, щелкнув зажигалкой.— Я объяснила ему, что мне надо подумать. И он проявил великодушие, дав мне маленькую отсрочку.— Что же вы тогда повесили нос?— Небольшую отсрочку, Питер. Совсем маленькую!Я мог бы ей объяснить, что в некоторых ситуациях отсрочка, даже самая маленькая, может оказаться вполне достаточной, но воздерживаюсь от подобного откровения. И поскольку я вождерживаюсь, Линда шепчет:— Мне страшно…— Собственно, чего вы боитесь? В конце концов, у вас есть выбор: Марк или Дрейк… В подобных случаях человек всегда выбирает из двух зол меньшее.— Как вы не понимаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88