Что я хочу сообщить, так это то, что либан — не жулик. Его положение наследственное, восходит к тысяче лет назад и более. Поверьте, если либан наложит проклятие на соплеменника, оно сработает.— Как? — просто спросил Базз.Профессор посмотрел на него.— Все заинтересованные лица знают, что оно сработает. Жертва, либан и все остальные члены племени.Это был ответ такого же плана, как Эд получил от Вэрли Ди. Он ни на что не отвечал. Суть вопроса заключалась в том, что едва ли кто-либо из всех затронутых миллиардов людей вообще знал о существовании Иезекиля Джошуа Таббера, не говоря уже о том, что он накладывает заклятие направо и налево.Базз сказал Эду:— Какое отношение эти либаны имеют к Табберу?— К Табберу? — переспросил профессор Мак-Корд. — К какому Табберу?— К Иезекилю Джошуа Табберу, — утомленно ответил Эд. — Вы его не знаете.— Вы имеете в виду Джошуа Таббера? — сказал Мак-Корд. — Академика Иезекиля Джошуа Таббера?— Академика? — потрясенно переспросил Базз.— Джош получал свою академическую степень по политэкономии в то же время, когда я учился в докторантуре, — сказал Мак-Корд. — Выдающийся ученый.Эд Уандер закрыл глаза в немом призыве к высшим силам.Но Базз быстро сказал:— Значит, вы с ним были знакомы, когда он был моложе. Послушайте, а он в то время питал какие-либо идеи насчет создания новой религии? Религии со множеством социоэкономических аспектов.— А самое важное, не упоминал ли он вам что-нибудь о своей способности, о Силе проклинать? Накладывать заклятие на, скажем, телевидение? — спросил Эд.— Не говорите ерунды, — сказал профессор Мак-Корд.Эд щелкнул переключателем на столе.— Билла Оппенхеймера, — сказал он.Экран заполнило лицо Оппенхеймера. Эд видел его впервые со времени вчерашнего допроса. Оппенхеймер сказал:— Да, сэр.— С этой минуты вы отвечаете за выяснение прошлого Таббера, — сказал Эд. — В качестве отправной точки у нас есть данные о его учебе. Он получил академическую степень по экономике в… минутку… — он обернулся к Мак-Корду. — Какой колледж?— Гарвард.Эд Уандер посмотрел на него с упреком.— Ну конечно, это не мог быть какой-нибудь дурацкий колледж библейского толка. Непременно Гарвард!Он повернулся обратно к Оппенхеймеру.— В Гарварде. Отправьте туда команду. Нам нужно все, что угодно, что только можно узнать о Таббере. Что он изучил. Проанализировать слово за словом все книги, которые он держал в руках. Отыскать его соучеников и выяснить все подробности, которые они в состоянии вспомнить. Раскопать его знакомства. Найти всех женщин, с которыми он встречался, они сейчас по крайней мере среднего возраста. У него есть дочь. Выяснить, на ком он женился. Что случилось с его женой. Жива ли она еще… Ладно, не вам это объяснять. Нам нужен полный отчет обо всех периодах жизни Таббера. Проясните этот вопрос с генералом Крю, если необходимо. Если вам нужны люди, есть ЦРУ, ФБР и Сикрет Сервис.— Понял, — сказал Оппенхеймер. — Слушаюсь, сэр.Его лицо исчезло с экрана.— Ну, ты даешь, — сказал Базз. — Эд, у тебя появились замашки настоящей большой шишки.— Если вы интересуетесь Джошем Таббером, — сказал несколько заинтригованный Мак-Корд, — вы в Гарварде много не найдете. Он там получил только академическую степень. Насколько я помню, докторат он заработал в Сорбонне, и, если не ошибаюсь, до того учился либо в Лейдене, либо в Гейдельберге. По-моему, изучал классическую философию.— Философию? — повторил Эд Уандер.— Приоритеты этического гедонизма, как мне помнится, — подтвердил Мак-Корд.Базз допил содержимое своего стакана одним отчаянным глотком.— Гедонизм! — сказал он. — И Таббер. Типа ешь, пей и веселись, потому что завтра все помрем, да?— Ну, знаете ли, гедонизм более серьезное учение, — сухо заметил Мак-Корд. — Вкратце: Эпикур учил, что человек не только действительно стремится к наслаждению, но, более того, ему следует так поступать, потому что наслаждение — это единственное, что есть хорошего. Однако существенным является его определение наслаждения…— Ладно, — сказал Эд. — Значит, Таббер расширил свой кругозор, изучая философию. Послушайте, профессор, я передам вас в руки моих ассистентов, которые запишут все, что вы вспомните о Таббере, а также все, что вы можете сказать о либанах, колдунах-знахарях, заклинаниях и проклятиях.Когда профессор ушел, Эд взглянул на Базза, а Базз на Эда.Через некоторое время Эд включил экран и сказал:— Майора Дэвиса.Когда появилось лицо Дэвиса, Эд сказал тоном упрека:— Ленни! Этнологи, конечно, ученые, но они не знают, что такое проклятия. Найдите нам таких ученых, которые в этом разбираются. Возьмитесь за это всерьез, Ленни. Нам нужны результаты.Майор Леонард Дэвис тоскливо посмотрел на него, открыл рот, собираясь очевидно запротестовать или, по крайней мере, пожаловаться, но поразмыслил и закрыл его.— Слушаюсь, сэр, — сказал он. — Ученых, которые знают, что такое проклятие.Его лицо исчезло.— Ты быстро делаешь успехи, — одобрительно сказал Базз.Они еще некоторое время смотрели друг на друга.Наконец Эд включил экран и сказал:— Соедините меня с Джеймсом С. Уэстбруком. Он живет к югу от Кингсбурга.— Да, сэр, — сказала Рэнди, и через несколько мгновений на экране возникло лицо Джима Уэстбрука.— Привет, Крошка Эд, — сказал он. — Прошу прощения, я жутко занят. Если ты не против…Эд Уандер пропустил его слова мимо ушей.— Послушай, когда мы в прошлый раз говорили о чудесах, ты сказал, что в них веришь. То есть, что ты веришь в существование явлений, которые нельзя объяснить при помощи нынешних научных знаний.У Джима Уэстбрука на экране был такой вид, будто он торопится, но он все же ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65