И он чувствовал эту жгучую ревность, когда они охотились на лис, на фазанов в заповеднике, когда стреляли из лука, дома и вне дома, - короче, везде.
Как уже говорилось, он последовал за кузиной по лесной тропинке. Он внимательно следил за каждым ее движением, жестом, в компании с ее необычным сопровождающим, и ругал себя за то, что так глупо оставил ее. Он не слышал слов разговора между ними, но видел достаточно, чтобы убедиться: она питает к нему больше чем простую симпатию. Он страдал от ревности весь остаток того дня и весь следующий день, который был днем ее рождения; ревность не давала ему покоя во время обеда, когда он видел ее глаза, стремящиеся заглянуть за цветочную вазу, закрывавшую ее взору Майнарда; и особенно бушевала ревность в его душе во время танца, особенно когда танцевали лансье, и она была рядом с человеком "достаточно старым, что годился ей в отцы".
Несмотря на то, что в его жилах текла благородная кровь, Скадамор опустился до того, чтобы приблизиться к ним и подслушать разговор!
Таким образом, он слышал их разговор, в частности, о соглашении насчет книги, которое они заключили между собой.
Близкий к отчаянию, он решил рассказать об этом дяде.
На следующий день после именин дочери сэр Джордж Вернон не сопровождал гостей в их прогулке по Парку. Он извинился перед ними, сославшись на свою дипломатическую работу, которая требовала от него уединиться в библиотеке. Он был вполне искренен, поскольку так оно и было на самом деле.
Его дочь также осталась дома. Как и ожидалось, новый роман прибыл полная версия, только что вышедшая из типографии.
Бланш с увлечением принялась за роман; с улыбкой попрощавшись со всеми, она поспешно удалилась в свою комнату, чтобы не выходить оттуда в течение целого дня!
Майнард с радостью заметил это и отправился на охоту. Скадамор же, оставшись дома, созерцал это с глубоким огорчением.
У каждого были свои соображения относительно интереса, который проявила Бланш к новой книге.
Примерно в полдень баронет-дипломат находился в библиотеке, готовя ответ на дипломатическую почту, недавно полученную из Министерства Иностранных дел, когда кто-то постучался к нему. Это племянник отвлек баронета от дипломатической работы.
Молодому Скадамору, как близкому родственнику, которого отец Бланш считал своим сыном и который мог однажды стать ему зятем, не требовалось никакого оправдания за столь бесцеремонное вторжение.
- Чего тебе, Франк? - спросил дипломат, держа в руке пакет с дипломатической почтой.
- Я хочу поговорить о Бланш, - прямо, без обиняков заявил племянник.
- Бланш! Что с ней?
- Я не могу сказать, что это меня сильно касается, дядя, только из уважения к вашей семье. Правда, она не только ваша дочь, но и моя кузина.
Сэр Джордж позволил дипломатическому пакету опуститься на стол, нацепил на нос свои очки и устремил на племянника вопросительный взгляд.
- Что ты этим хочешь сказать, мой друг? - спросил он после того, как такой несколько затянувшейся паузой испытал молодого Скадамора на самообладание.
- Мне немного неприятно говорить вам об этом, дядя. Кое-что вы, возможно заметили сами также как и я.
- Нет, я ничего не заметил. О чем ты?
- Хорошо, тогда я скажу. Вы допустили в наш дом одного человека, который, по-моему, джентльменом не является.
- Кто этот человек?
- Это капитан Майнард, как вы его называете.
- Капитан Майнард не джентльмен!? Какие у тебя есть основания утверждать это? Будь осторожен, племянник. Это серьезное обвинение против любого гостя в моем доме, и тем более - мало знакомого здесь. Я имею серьезные основания полагать, что он джентльмен.
- Дорогой дядя, я сожалею, но не могу согласиться с вами, поскольку я имею серьезные основания полагать иное.
- Позволь мне услышать твои возражения!
- Хорошо, во-первых, я был позавчера с Бланш на охоте в заповеднике. Когда мы там стреляли фазанов. Мы разделились; она отправилась домой, а я остался, чтобы продолжить охоту, как я намеревался. В это время появился мистер Майнард, который скрывался в ближайшей роще падубов, и присоединился к ней. Я уверен, что он специально ждал удобного случая для этого. Он прекратил свою охоту и сопровождал ее домой, беседуя с ней всю дорогу, с такой фамильярностью, как будто он был ее братом!
- Он имеет на это право, Франк Скадамор. Он спас жизнь моему ребенку.
- Но это не дает ему право говорить ей такие вещи, о которых я слышал.
Сэр Джордж вздрогнул.
- Какие вещи?
- Хорошо, очень многие. Я не говорю о том, что он говорил ей в заповеднике. О чем они там говорили, я, конечно, не мог слышать. Я держался от них слишком далеко. Я говорю о другом разговоре, который я слышал вчера вечером, когда они танцевали вместе.
- И что же ты слышал?
- Они разговаривали о книге, которую написал Майнард. Моя кузина заявила, что она так мечтает прочесть ее, что не будет ради этого спать всю ночь. В ответ он выразил надежду, что она будет чувствовать то же самое на следующую ночь после чтения. Дядя, что это - способ незнакомца сказать ей что-то особенное, или послушать ее ответ?
Вопрос был излишним, и Скадамор мог заметить, что очки сэра Джорджа неожиданно сползли с его носа.
- Ты сам слышал все это, не так ли? - спросил он, почти механически.
- Каждое слово.
- Между моей дочерью и капитаном Майнардом?
- Как я сказал, дядя.
- Тогда не говори об этом больше никому. Храни это в тайне до тех пор, пока я не скажу тебе. А теперь иди! У меня есть серьезное государственное дело, которое требует моего внимания и времени. Иди!
Племянник, так решительно изгнанный, покинул библиотеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128