В просторном, ярко освещенном многочисленными лампами зале собралось не менее пятидесяти человек. Присутствующие были одеты в самые разнообразные костюмы, какие только можно представить себе на мексиканце. Я увидел мундиры всех родов войск, нашивки и обозначения всех рангов, от генерала до сублейтенанта. Но большинство были в штатском: некоторые, как и я, в одежде ranchero; другие в обычных костюмах; у многих на плечи накинута frezada - мексиканская плюшевая накидка, напоминающая одеяло; у всех на голове сомбреро из войлока или соломы.
Мне никогда не приходилось видеть сразу столько зловещих лиц, за исключением того случая, когда я осматривал "красных шляп", и никакой разницы между теми и этими не было. Почти всех присутствующих можно было принять за бандитов, и при этом не ошибиться, потому что, как я узнал впоследствии, здесь собирались профессиональные грабители, разбойники и воры. Это объясняло их пылкий патриотизм или его видимость: он давал им защиту от закона, который они нарушали, и даже на время избавлял от клейма преступника. И кто мог бы обвинить мексиканские власти в том, что они допускают подобное? Уж никак не мы, американцы: у нас самих на службе состоит банда таких salteadores, они получают жалованье, и наш командующий их даже хвалит.
Я так и не сказал об этом полковнику, вслед за ним входя в "Маленькую сову". И, казалось, это его ничуть не занимало. Войдя в зал и обменявшись рукопожатием с десятком присутствующих, старых армейских camarados, которые поднялись ему навстречу, Эспиноса занял место за столом monte и начал делать ставки. Мне играть не хотелось, да и не за этим я пришел сюда. Мне нужно было выяснить, являлся ли человек, которого я бросил в канал, доном Иларио, или Эль Гуапо.
Бродя по салуну, небрежно покуривая сигарету, словно постоянный посетитель этого заведения, я пристально заглядывал всем в лица. Некоторых игроков я встречал раньше в кафе и на улицах. К счастью, ни с одним из них я не был знаком близко и меня вряд ли кто-нибудь мог узнать. Ни один из них не напоминал того, кого я ищу.
Потеряв всякую надежду, я уже подумывал о том, чтобы попросить полковника прервать игру и проводить меня на улицу, когда дверь зала отворилась и вошел новый посетитель. Это был, несомненно, тот самый человек. Но теперь ни красная лента на сомбреро, ни другие признаки не указывали, что он принадлежит к "красным шляпам". Напротив, он одет был так, каким я его впервые увидел на Пасео де Лас Вигас. Мне не было необходимости спрашивать Эспиносу, это ли дон Иларио, потому что в зале сразу наступила тишина, и я услышал, как кто-то воскликнул:
- Mira! (смотрите!) Эль Гуапо!
Направившись прямо к столу monte, тот прошел рядом со мной, но, слава Богу, меня не узнал. Для меня в тот момент это было бы очень некстати, и карточка дона Элесарио мне не помогла бы. Эль Гуапо слишком хорошо знал меня в лицо, чтобы принять за hasiendado из Гвадалахары.
Достигнув цели, я хотел немедленно покинуть притон, но решил дождаться того, кто привел меня сюда. Этого требовала обычная вежливость.
К счастью - по крайней мере для меня, - в эту ночь полковнику не везло, и вскоре все его фишки оказались в безжалостных руках крупье. Я с радостью наблюдал, как туда же отправились несколько золотых монет, которые полковник занял у меня. Потом, выслушав мое извинение, что у меня с собой больше нет ни песо, Эспиноса неохотно встал из-за игорного стола, и мы вышли из "Маленькой совы".
Возвращаясь в свою квартиру, он впервые спросил меня, почему мне так хотелось побывать в игорном доме. Ведь я не поставил ни песеты! Я ответил уклончиво:
- Любопытство, сеньор полковник, - любопытство и любовь к приключениям.
- Caspita! (черт возьми!) - воскликнул он. - Опасное для вас приключение могло получиться! Позвольте сказать вам, сеньор, что если бы в вас узнали офицера американской армии, не менее десятка мачете пробили бы вам ребра, и я не смог бы вас защитить. Santissima! Да там собрались волки, которые с радостью разорвали бы вас на части! Возблагодарите Господа, что ушли невредимым! Вы искренне можете повторить за мной: "Gracias a Dios!" (Слава Богу!)
Мое посещение "Маленькой совы" дало мне меньше, чем я надеялся. Я узнал, что дон Иларио и поддельная "красная шляпа" - один и тот же человек. Но что из этого?
Я приказал следить за "Маленькой совой", и несколько ночей мои люди наблюдали за притоном. Но дон Иларио больше не появился.
Глава VIII
СТРАННОЕ ПИСЬМО И АРЕСТ
Как уже говорилось, во время американской оккупации мексиканской столицы работу полиции выполняли наши солдаты. Для этого выделялись определенные соединения, и первое место среди них занимали "конные стрелки", отборные солдаты, более умные, образованные и потому более надежные. Конечно, и мы, офицеры конных стрелков, по очереди сутками дежурили, патрулируя город.
Через неделю после нашего ужина в Эспириту Санту мне как раз выпало дежурство. Наступил вечер, и так как я не был ограничен местом пребывания, то провел несколько часов там, где счел наиболее приятным, - в "Национальном театре". Мексиканский театр называют одним из лучших в мире, наравне с миланским "Ла Скала" или гаванским "Таконом". В ложах сидят важные сеньоры в самых модных мексиканских нарядах; прекрасные черноглазые смуглые сеньориты блистают в великолепных шелках и сверкающих бриллиантах, - сомневаюсь, чтобы какой-нибудь другой драматический или оперный театр мог похвастаться более прекрасным обществом.
Испанская труппа (большинство артистов в Мексике испанцы) давала "Дона Хуана Тенорио" - родоначальника всех Донов Жуанов, Джиованни и Сезаров де Базанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38