Перед сном она немного поболтала с гостями и предложила детям настольные игры.К десяти часам, когда гости погасили свет и дом погрузился в тишину, беспокойство Брианы сменилось оцепенением.Ладно, когда вернется – тогда вернется, сказала себе Бриана и занялась в своей комнате вязанием. Пес примостился у ее ног.Грей целый день колесил по округе, но это не улучшило его настроения. Все его раздражало: и он сам, и то, что в доме Брианы даже в глухую полночь для него приветно горел огонек.Войдя в дом, он сразу же его выключил, словно доказывая себе, что не нуждается в заботе и внимании, и, не заглянув к Бри, пошел к себе, демонстрируя всем на свете свою независимость.Однако Кон приглушенно гавкнул. Грей обернулся и сердито прошипел:– Чего тебе?Кон сел, постукивая хвостом по полу.– Я не обязан жить по режиму, и мне не нужно, чтобы глупые псы поджидали, когда я вернусь.Кон спокойно посмотрел на него и поднял лапу, словно предлагая Грею с ним поздороваться. – Черт! – Грей спустился с лестницы, взял собачью лапу и погладил Кона по голове. – Ну что? Так лучше?Кон встал и поплелся к кухне. А дойдя до двери, сел и оглянулся, явно приглашая Грея зайти.– Я хочу спать, – заявил Грей. Кон в знак согласия встал и посмотрел на дверь, за которой была его хозяйка.– Ладно, так уж и быть, сделаю, как ты хочешь, – Грей сунул руки в карманы и пошел вслед за псом к Бриане.Он прекрасно понимал, что настроение у него – препаршивое. Конечно, из-за книги, но и не только из-за нее. Грей вынужден был признаться себе, что со дня крещения Лайама у него на душе кошки скребли.Сам обряд показался ему безнадежно устаревшим, помпезным, но удивительно умиротворяющим. Одежды церковнослужителей, музыка, освещение – все это было из какой-то другой, прежней эпохи.Но все соседи и друзья, пришедшие на крестины, ощущали свою сопричастность происходящему, и это потрясло Грея больше всего.Крестины Лайама пробудили в нем не только писательское любопытство. Грея растрогали молитвы, непоколебимая вера священника и прихожан. В этой маленькой сельской церквушке он вдруг ощутил связь поколений, и возмущенный плач ребенка и солнечный свет, проникавший сквозь цветные витражи и озарявший деревянный пол, отполированный множеством преклоненных колен, только еще больше подчеркивали непрерывность традиции.Здесь люди были не только единоверцами, разделяющими приверженность догме, но и единой семьей, сплоченным соседским сообществом.И Грей страшно забеспокоился и разозлился, поймав себя на мысли, что ему тоже хочется стать членом этого сообщества.Раздосадованный на себя и на Бриану, он застыл на пороге, следя за ритмично позвякивавшими спицами. Темно-зеленая шерсть лежала на коленях Бри, прикрытых белой ночной сорочкой. Настольная лампа освещала вязанье, но Бриана даже не смотрела на свои руки, они все делали автоматически.По телевизору показывали черно-белое кино, звук был приглушен. Кэри Грант и Ингрид Бергман в облегающем вечернем платье обнимались в винном погребке. Фильм рассказывал о любви, недоверии и обретении счастья.Почему-то – Грей предпочел не задумываться, почему именно, – он взбеленился, увидев, что Бриана не тоскует, а развлекается.– Совершенно не обязательно было меня ждать. Бри подняла на него глаза, ни на минуту не прекращая вязания.– А я не ждала.Вид у него был усталый и раздраженный. Судя по всему, он так и не нашел то, что искал.– Ты сегодня ел?– Перекусил днем в баре.– Значит, голодный… – Она убрала вязанье в корзинку. – Сейчас я подогрею ужин.– Я сам могу подогреть, если захочу! – рявкнул Грей. – Нечего проявлять материнскую заботу! Ты мне не мать.Бри напряглась, но, не подавая виду, снова села в кресло и взяла шерсть.– Как хочешь.Грей вызывающе посмотрел на нее.– Ну?– Что «ну»?– Ну где же допрос? Почему ты не спросишь меня, где я был, что делал? Почему не позвонил тебе?– Как ты правильно подметил, я тебе не мать, и твои дела меня не касаются.Какое-то время слышно было только позвякива-нье спиц и расстроенный женский голос, сетовавший в телерекламе на то, что на ее новой блузке осталось жирное пятно.– Ты хладнокровна, – проворчал Грей и выключил телевизор.– А ты нарочно стараешься мне нахамить? – спокойно спросила Бриана. – Или просто не можешь сдержаться?– Я пытаюсь привлечь твое внимание.– Пожалуйста, я тебя слушаю.– Тебе непременно нужно вязать, когда я с тобой разговариваю?Видя, что Грей нарывается на ссору, Бриана решила проявить максимум уступчивости и покорно отложила вязанье.– Так лучше?– Мне хотелось побыть одному. Я не люблю шумных компаний.– А я не прошу у тебя объяснений, Грейсон.– Нет, просишь. Только не вслух. Бри начала терять терпение.– А ты, оказывается, читаешь мои мысли?– Это нетрудно. Мы живем под одной крышей, я сплю с тобой, и, естественно, ты считаешь, что я обязан докладывать тебе обо всех моих делах.– Ты уверен, что я так считаю? Грей принялся расхаживать из угла в угол. Бесшумно и грозно, словно леопард в клетке.– Может, ты даже скажешь, что совсем не сердишься на меня?– Какая разница, что я скажу? Ты же читаешь мои мысли. – Бри положила руки на шерсть, уговаривая себя не ссориться с Греем. Он скоро уедет. Зачем омрачать последние дни ссорами и обидами? – Грейсон, я вынуждена тебе напомнить, что у меня тоже есть своя жизнь, дела, радости и заботы. Мой день прошел очень насыщенно.– И поэтому тебе наплевать, где я был?Да, но почему он так бесится? Разве он не этого добивался? Бри вздохнула.– Ты прекрасно знаешь, что я рада, когда ты бываешь дома. Что я должна тебе сказать? Что я беспокоилась? Да, вначале мне было немного тревожно, но потом я подумала, что ты взрослый человек и можешь сам о себе позаботиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108