Именно этот шрам и делал Гарри таким особенным, даже среди колдунов. Этот шрам представлял собой единственное свидетельство загадочного прошлого, тех событий, в результате которых мальчик оказался на пороге дома Дурслеев одиннадцать лет назад.
В возрасте одного года Гарри непостижимым образом поборол злые заклятия величайшего черного мага всех времен, лорда Вольдеморта, чье имя многие колдуны и ведьмы до сих пор не отваживались произносить вслух. Родители Гарри погибли в сражении с ним, но сам мальчик лишь получил необычный шрам, и почему-то — никто так и не смог понять, почему — колдовские силы покинули Вольдеморта в тот самый миг, когда он попытался убить Гарри.
Так-то и получилось, что маленький колдун был воспитан в семье сестры своей погибшей матери. Гарри провел в этой семье десять лет. Он верил, что шрам остался ему на память об автомобильной аварии, погубившей его родителей и не понимал, как ему удается творить всякие загадочные вещи, иногда даже помимо собственной воли.
Потом, ровно год назад, Гарри получил письмо из «Хогварца», и всё тайное стало явным. Гарри занял подобающее место в колдовской школе, где он сам и его шрам были знамениты… но теперь учебный год кончился, и он на лето вернулся к Дурслеям, и с ним опять обращались как с дурной собакой, которая к тому же извалялась в чем-то вонючем.
Дурслеи даже не вспомнили, что сегодня у Гарри день рождения, и что ему исполняется двенадцать. Конечно, он на многое и не рассчитывал; ему никогда не дарили подарков, а уж тем более не пекли пирог — но все-таки, чтобы совсем забыть…
Как раз когда Гарри это подумал, дядя Вернон важно прокашлялся и сказал:
— Сегодня, как мы все знаем, особенный день.
Гарри поднял взгляд, едва осмеливаясь верить собственным ушам.
— Очень может быть, что этот день станет величайшим днем в моей карьере, — продолжал дядя Вернон.
Гарри снова уткнулся в свой бутерброд. Ну, конечно , — подумал он горько, — дядя Вернон говорил об этом дурацком ужине . Он уже две недели не говорил ни о чем другом. На ужин был приглашен владелец богатой строительной компании с женой, и дядя Вернон очень рассчитывал заключить с ним крупную сделку (компания дяди Вернона производила сверла).
— Пожалуй, нам стоит еще разок прорепетировать, что и как мы будем делать, — решил дядя Вернон. — К восьми часам всем следует занять заранее определенные позиции. Петуния, ты будешь…?
— В гостиной, — с готовностью ответила тетя Петуния, — я буду ждать, чтобы сразу же с милой улыбкой поприветствовать их в нашем доме.
— Отлично, отлично. Дудли, ты?
— Я буду ждать у двери, чтобы вежливо открыть ее перед ними, — Дудли скорчил рожу в противной, жеманной улыбке: — Позвольте взять ваши пальто, мистер и миссис Мэйсон?
— Они от него с ума сойдут! — в восторге закричала тетя Петуния.
— Прекрасно, Дудли, — похвалил дядя Вернон. Затем он повернулся к Гарри. — А ты?
— Я буду у себя в комнате, буду вести себя тихо и делать вид, что меня нет, — без интонации проговорил Гарри.
— Совершенно верно, — с премерзким выражением подтвердил дядя Вернон. — Я провожу их в гостиную, познакомлю с тобой, Петуния, и предложу напитки. В восемь пятнадцать…
— Я приглашу всех за стол, — отрапортовала тетя Петуния.
— А ты, Дудли, скажешь…
— Позвольте проводить вас в столовую, миссис Мэйсон? — заученно подал свою реплику Дудли, предлагая свернутую жирным кренделем руку невидимой даме.
— Ах ты мой маленький джентльмен! — едва не прослезилась тетя Петуния.
— А ты? — грозно прищурился на Гарри дядя.
— Я буду у себя в комнате, буду вести себя тихо и делать вид, что меня нет, — скучно пробубнил Гарри.
— Вот именно. Теперь. Следует задуматься, как самым непринужденным образом сказать за ужином несколько комплиментов. Петуния, есть идеи?
— Вернон рассказывал, что вы великолепно играете в гольф, мистер Мэйсон… Расскажите же мне, где вы купили это потрясающее платье, миссис Мэйсон…
— Чудесно… Дудли?
— Как насчет… «Нам в школе задали написать сочинение на тему „Мой герой“. Мистер Мэйсон, я написал о вас !»
Это оказалось чересчур как для тети Петунии, так и для Гарри. Тетя Петуния разразилась счастливыми слезами и бросилась обнимать сына, а Гарри быстро нырнул под стол, чтобы никто не увидел, как он давится со смеху.
— А ты, парень?
Пока Гарри выныривал, ему с большим трудом удалось состроить серьезную мину.
— Я буду у себя в комнате, буду вести себя тихо и делать вид, что меня нет, — отбарабанил он.
— И еще как будешь, — с силой подчеркнул дядя Вернон. — Мэйсоны ничего про тебя не знают, и надо, чтобы всё так и оставалось. После ужина ты проводишь их назад в гостиную, Петуния, и предложишь кофе, и тогда я постараюсь как можно естественнее перевести разговор на сверла. Если повезет, я подпишу контракт еще до вечерних новостей. Завтра в это же время мы будем подыскивать себе летний дом на Майорке.
Гарри не мог в полной мере разделить их восторг. На Майорке он будет им нужен еще меньше, чем на Бирючиновой аллее.
— Порядок… Я поехал в город за смокингами. А ты , — окрысился он на Гарри, — ты не путайся у тети под ногами, не мешай приводить в порядок дом.
Гарри вышел через заднюю дверь. День был чудесный, солнечный. Мальчик прошелся по аккуратно подстриженной лужайке, плюхнулся на садовую скамейку и тихонько запел:
— С днем рожденья меня…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15