Холодильник, так тот помогал... На
сей раз не помог. Я и не хотел. Решился. И сразу стало легче - не надо
ничего давить в себе - плыви по течению... Вот оно, это течение, подхва-
тило - прорвало плотину. Ух, какая это была силища! Точно тебя стало в
миллион раз больше, и ты продолжаешь расти - нет, не ты - уже не поймешь
кто, но с одним желанием - мстить! Все вот это вдруг сглотнуло меня од-
ним глотком... В общем, минуты две я сидел оглушенный. Как ни странно,
это оказалось даже проще, чем со "мздырями" - всех под одну гребенку, и
баста! Честно - я и сам не знал, что буду делать - но такая злоба обуя-
ла, что уже чуть не давился ею. И еще - где-то глубоко эдакая палаческая
ухмылка сидела... Но все равно - честно! - не знал. Знал только, что ес-
ли не сделаю - сдохну от злости, ей-богу, не вру! Даже стихи какие-то
вспомнились из школьной программы... как это там: "Горы злобы аж ноги
гнут... Даже шея вспухает зобом... Лезет в рот, в глаза и внутрь, осе-
дая, влезает злоба". Вот это я и чувствовал - буквально. А... что делал?
Как сказать... Машина? Вроде... Только все равно неправильно. Машину де-
лают, чтобы она работала. Эта... делалась не для работы. Исполнение же-
ланий не работа. Я хотел невозможного - это сейчас понимаешь, а для не-
возможного требуются невозможные средства. Ни один педант не догадается,
что можно сотворить при желании! При н а с т о я щ е м желании...
...Только не спрашивай - как, все равно не скажу - просто не знаю.
Нашло... Вспоминаются какие-то обрывки, как после сильной попойки - но
им и верить-то нельзя! Такая чушь - не присниться... Стены куда-то плы-
вут, а вокруг - взлохмаченный дыбом линолеум дергается - шварк, шварк...
Зачем-то опять холодильник-истукан, только вывернутый наизнанку - откры-
ваю дверцу и снова попадаю на кухню! Почему-то на кухне все творилось -
видать, это самое место в доме, где вольготно всякой нечисти. И мне тог-
дашнему... Одержимый, одно слово. И вкалывал, как проклятый - что, за-
чем? - ни мысли, словно автомат какой, терминатор, прости господи и по-
милуй. Дальше помню смутно - врезалось только намертво, как стою в сор-
тире и медленно выливаю в унитаз ананасовый компот из банки, с эдаким
сладким содроганием чувствуя себя извращенцем. Ну, если точно - так оно
и было.
...Эта штука не могла работать в принципе. Беспринципная машина. Амо-
ральный механизм - смешно? Сейчас мне почему-то не до смеха. Очнулся я
спустя черт знает сколько времени - по-моему, суток трое. Сначала не по-
нял, где нахожусь... Голова болела адски - плюнув на кухонное безобра-
зие, дотащился кое-как до дивана и залег часов на двадцать. Вот, пока я
спал, и началось...
...Машина заработала? Как бы не так! Не могла она заработать - не для
этого делалась... Для чего же тогда? А черт его знает... Может для того,
чтобы отделаться от нее раз и навсегда. Так же, как в свое время от
"дергунца" - но для чего я его делал, хоть догадывался, а эта штука...
Она просто была/жила. Я ее даже не назвал никак - "штука", и все. Сейчас
мне все кажется, что, может, если бы ее назвали по человечески, обошлось
бы полегче... Глупо, конечно - но в этом деле глупость иной раз мудрее
мудрости.
...Проснулся я от тишины - словно толкнул кто: "Не спи!" Гулкая такая
тишина, подозрительная... Лежу, прислушиваюсь, спросонья ничего не пони-
мая - какой нынче день на дворе? Не вспомнить... А вспомнил - совсем
другое; и сразу вскочил. Стою - а тишина-то за окном! Только листья шур-
шат, да где-то далеко сирена завывает. "Что же, - думаю, - такое я нат-
ворил?" Однако, как ни старался, ничего не вспомнил, только голова забо-
лела. Махнул рукой на все и побрел на кухню чай ставить.
...Нет, не добрел я до кухни - повернул в ужасе и ринулся назад, в
уютную свою комнатенку, словно страус - зажмуренной головой в песок.
Страшно... не то слово - жуть какая-то пробрала. Это тебе не "дергунец",
это... В общем, штука, и все. Или, если буквы переставить, тоже подходя-
ще - только кто эдакой "шутке" посмеется... Хорошо, что успел отвер-
нуться - на глазные яблоки будто надавило, и расфеерился передо мной бу-
кет чернильных клякс. И мурашки дерут медвежьими когтями. Кто сказал,
что от мурашек не мрут? Я не рискнул проверить... Отдышался кое-как, а
потом, по здравому размышлению, накинул куртку и пробкой вылетел за
дверь - ей-богу, не мог больше оставаться наедине с этой... этим... Вы-
бежал, в общем, на улицу. Усекаешь? А в городе - второй день д а в и л ь
н и.
...На улице, на удивление, было пусто, и я все пытался вспомнить, ка-
кой сегодня день - похоже, воскресенье? Вокруг как вымерло. Дошел акку-
рат до остановки трамвая, прежде чем углядел первого прохожего. Ну, этот
скорее пробежий - выскочил из "Форда" да как почесал! Я аж рот раскрыл -
ну и дела! Упитанный такой, с дипломатом... Смотрю, дивлюсь - куда это
он? Так и не узнал, куда... Да, точно - давилка. Тогда впервые у меня на
глазах сработала... Будь оно все проклято - я же не так хотел! Хотя -
бес его знает, может, и хотел... Но все равно не так - уж больно нелепо
как-то, по детски, от обиды на весь свет! Страшненькая обида-то...
Что-то пакостное в ней, дурнотное средневековый бред вроде "Молота
ведьм" или еще похлеще. Как увидел я, что с толстяком сделалось...
Только что бежал, торопился изо всех сил, бедняга - аж пот на лице выс-
тупил, блестит. И вдруг его с каким-то особенно противным мокрым чмо-
каньем вмяло в асфальт! Будто огромная нога опустилась на гадкое насеко-
мое... А потом, раздавив, еще эдак с хрустом растерло!
...В глазах потемнело - чуть не стравил, только нечем желчью блева-
нул.
1 2 3 4 5 6