Какая-то розово-осклизлая каша с кровяными прожилками... А уж кро-
ви-то! Чуть не пол-улицы залило. Стою, оцепенев, ничего не соображаю, а
из "Форда" вылазит мрачный верзила в вылинявшей джинсовке и смотрит на
эту кляксу как малый ребенок на пролитое мороженое - и жалко, да не под-
нимать же. Плюнул, зыркнул в мою сторону: "Что, мать твою, несладко? Уже
второго придавило, е... б... !" Тут только я заметил чуть подальше еще
одну кляксу, только повысохшую - громадное бурое пятно на асфальте... И
понял, куда бежал толстяк - еще дальше, прямо по курсу, блестит золотом
вывеска - "Интро-Банк". И верзила подтверждает спокойно: "Все, накрылось
правление... Нынче должны были совещаться. Не успели... Этот - послед-
ний". Еще раз плюнул, сел в "Форд" и укатил. Оставив меня наедине с этой
красной лужей... Да только не думай, что я там остался разводить мировую
скорбь! Почесал не хуже покойника, хоть и тяжко - в брюхе крутит похуже,
чем с перепою, в башке стучит... А кругом ти-ихо. Только мухи жужжат.
...Эту неделю, наверное, долго не забудут. Так же, как Варфоломеевс-
кую ночь. Город вымер - даже за хлебом боялись выходить. Потом уж разоб-
рались, что давит богатых - осмелели, про бога вспомнили... Смех, если
подумать - божья кара в одном, отдельно взятом городе! Содом с Гомор-
рой... Я-то помалкивал да и то, прослывешь сумасшедшим. Не по себе было,
как вспоминал толстяка... Однако сделанного не воротишь - это я еще с
"мздырей" крепко запомнил. Взялся за гуж - тяни, все равно ничего друго-
го не остается. Все же веселья мало было, как брался за газету - в пер-
вый день несколько сот трупов, во второй... Потом поумнели, по домам от-
сиживаться начали - под крышей, вишь, не давит. Вообще быстро эту меха-
нику раскусили - вскоре начали печатать квоту риска - то есть, с какой
суммы какой риск. С десятью миллионами, например, под небом походишь
пять минут, с двадцатью - около трех... Поначалу хоть квота была прилич-
ной - давило тех, у кого действительно большие деньги. Много ли таких
наберется? Мне эти деньги и за сто лет не скопить - ну, и злорадство-
вал... Дурень. Забыл, как с "мздырями" обошлось... Вот то-то - не обош-
лось ведь! Так отрыгнулось...
Значит, существовал я эдаким розовым щенком дня три - домой заходил
редко, отсиживался на работе, иногда и ночевал там, а когда у кого из
знакомых... Не лежала у меня душа к тому, что на кухне завел - и думать
об этом боялся. На улицу, понятное дело, тоже не очень лез - давилка,
если поблизости плюхнет, придавит вместе с виновником и не спросит,
сколько трудовых грошей скопил. Народ стал пуганым. На улице друг от
дружки шарахаются - поди, узнай, кого в следующий раз... Транспорт пе-
рестал ходить - водилы соглашались только рабочих по утрам развозить уж
среди них-то миллионер вряд ли затешется. В общем-то не так уж плохо шло
поначалу, как последнего брокера - или кого там? - придавило. Стали даже
потихоньку выползать на свежий воздух... А воздух действительно казался
свежим - идешь, и никаких тебе наглых витрин, что в лицо плюют каждому
прохожему - не про тебя, мол! Позакрывали не все, правда. И ларьки неко-
торые остались - но и те... Кто там сидит - не хозяева, продавцы, сами
деньги до получки считают. Н-да... Думал, все кончилось. Оказалось,
только первый круг. А сколько их... Девять? Это у Данте. А у нас сколько
накрутишь... И тут не до счета.
...Очередной визг подняли с субботы - на улицах опять опустело. Квота
сократилась вдвое - те, у кого больше пяти миллионов, трясутся по квар-
тирам, остальные гадают, сколько еще осталась ждать - то ли само прой-
дет, то ли пока всех не передавит. Бродят смутные слухи о каких-то пог-
ромах в богатых домах, по стенам расклеены листовки с призывами изба-
виться от паразитов раз и навсегда - и с нами Бог! В уголовной хронике
появились первые сбитчики - это те, кто всей компанией какому-нибудь бе-
долаге незаметно одолжат до пяти миллионов и ждут, чем кончится.
Действовало безотказно - если не успеет в течении пары минут избавиться
от деньжат. Иных какие-то подонки силой выволакивали и бросали посреди
улицы - развлекались, гады, добежит - не добежит. Самые умные вкладывали
деньги в дома, машины - оказывается, давит только тех, у кого налич-
ность, или там золото, камни - ну, все, что вместо денег. Эдакая
вульгарная политэкономия - марксизм, не марксизм... Мраксизм, короче.
Так что по настоящему богатые почти не пострадали - так, мелочь, пере-
купщики... Но сколько их передавило! Хорошо, детей вовремя догадались
вывезти - благо, лето. Тут деньги нашлись! После того, как и в мэрии
кое-кого придавило... В общем, словно катком по прошлись по городу -
чисто и мертво. Кавказцев, так тех и за сто верст не видать - на рынках
тишина, благодать, кроме овощей ни хрена нет. То есть, хрен-то как раз и
есть, а фруктов нет ну, кроме, разве, яблок - смелые люди, видать, тор-
говали. Да о чем я! - черт, сразу и не сообразить - тут людей давит, а я
о фруктах... Не в них печаль. Не кончается все это - вот что. Как кос-
тер, пока все топливо не выгорит. А топлива у нас... И можно предста-
вить, как это мне все обрыдло. Если после "мздырей" я спать не мог, то
сейчас... Словно проклятый. Словно хожу по колено в кровавом дерьме.
Да-да - буквально, как наяву, и все время хочется вымыться. Начал бо-
яться за свои винтики - как бы с резьбы не сорвало. Но окончательно до-
конало, представь - теннисиста одного... У нас в городе... Нет, не хочу
и вспоминать - уж больно тошно. Корт потом отмывали... Это аккурат после
выигрыша - не успел еще даже кубок этот свой получить.
1 2 3 4 5 6