! – упёрся Аркаша.
– Потом! Потом объясню! Поехали!
– Ну уж нет! – Аркаша безуспешно пытался оторвать его цепкую лапу от своего рукава. – Я домой пойду!
Мартын неприятно оскалил крупные зубы.
– Дурак! Пешком не уйдёшь! Порвут!
Где-то позади уже слышался дробный топот погони.
– А, ч-чёрт… – Аркаша с трудом перевалился через борт «Хаммера» и, больно ударившись коленом, упал на дно кузова. Рядом мягко приземлился Мартын. «Хаммер» урчал на повышенных оборотах, но не двигался с места.
– Трогай, трогай! – прошипел Аркаша, потирая колено. – Чего ждём?!
Но водитель сидел, будто неживой. Двое друганов спокойно перекладывали на сиденье какие-то металлические коробки.
– Сейчас, сейчас, – успокаивал Мартын, – без команды нельзя…
– Без какой команды? – не понял Аркаша. – Ты же сам говорил – порвут…
И тут один из сидевших в кабине, не оборачиваясь, громко произнёс:
– Мухтар! Голос!
Мухтар?!
Аркаша изумлённо уставился на Мартына. Мать честная! А ведь точно! Никакой он не Мартын! Мухтаром его зовут! Помнилось же, что собачья кличка! И морда совершенно псиная! Как можно было перепутать?
Мухтар снова оскалился, вывалил плоский слюнявый язык, но, вместо того чтобы подать голос, вдруг впился зубами в плечо Аркаши, так что тот заорал от боли.
– Ты что, сдурел?! Отцепись!
Свободной рукой он неловко, без замаха, бил Мухтара по голове, по шее, по носу, но тот лишь жмурился, хрипло рыча, и ничуть не ослаблял хватки.
Дверь клуба распахнулась, и на крыльце появились несколько растрёпанных девиц.
– Вот ты где! – истерически завопила одна из них. – Андрюшенька мой!
Сейчас же из ангара посыпалась всё прибывающая толпа.
– Пора, – спокойно сказал один из друганов… нет, один из хозяев Мухтара. – Трогай!
«Хаммер» рванул с места и, постепенно ускоряясь, покатил по дворам. Толпа девушек бежала за ним, быстро разрастаясь, теряя каблуки и сумочки, срывая тесную одежду, подминая и топча упавших. Аркаша плакал от боли и страха, глядя в эти безумные глаза. Он пытался вырваться, но Мухтар крепко держал его зубами, порой же нарочно нажимал ещё сильнее, чтобы Аркаша кричал и бился в кузове. Толпа тогда сразу густела и ускоряла бег.
Жилой квартал кончился, «Хаммер» вырулил в поле и запрыгал по кочкам. Он походил на комету с огромным хвостом. Двое молчаливых в кабине поднялись во весь рост, откинув крышку люка, будто хотели полюбоваться погоней. Аркаша, наконец, смог рассмотреть их лица. Он закричал в ужасе, визгливо и протяжно, как поросёнок, назначенный на стол, но железо в руках Охотников выплюнуло в толпу первый залп, и вопли его стали не слышны…
...
«…При малом числе охотников наиболее добычлива охота с флажками. Осторожный зверь, подгоняемый криками облавы, не решается уйти за флажки и выходит прямо на номера, расставленные распорядителем охоты в разрывах линии флажков…»
(Л.П. Савватеев. «Наставление московскому охотнику»)
Мы шли вниз по многолюдной Тверской, вглядываясь в озарённые тёплым светом лица встречных девушек. Отблески разноцветной рекламы добавляли в макияж карнавальных оттенков, отчего девушки казались красивыми. Было очень холодно, люди за стёклами кафе грели руки, обхватив чашечки с огненным кофе. Нам, обитателям тротуара, при взгляде на них становилось совсем зябко.
– Может, зайдём, жахнем по напёрстку? – предложил я.
– А смысл? – Вовка с отвращением бросил окурок под копыта прогулочной лошади, всем своим унылым видом зазывавшей гостей столицы покататься на ней, кто сколько может.
– Холодно, – пожаловался я. – Жрать охота.
Лошадь вздохнула с пониманием.
– Ну а я тебя куда веду?! – Вовка глянул на меня, как на последнего приезжего, хотя я жил в Москве уже месяца три. – Не здесь же сидеть, бурдой давиться! Потерпи до Охотного! Там ростикс-шмостикс: хрустящая курочка, крошка-картошка, «Клинское», «Туборг» – нормальная еда. А тут что? За пятьсот кровных получишь только суши да от мёртвого осла уши!
Я не спорил. Спорить с голодным Вовкой бесполезно, в такие моменты в нём просыпается инстинкт Сусанина – он начинает водить знакомых по каким-то экзотическим и якобы сказочно дешёвым кабакам. За их счёт. Лучше помалкивать и шагать, пока он мирно настроен на фастфуд.
Мы прибавили ходу, обгоняя сытых иностранцев в солдатских ушанках. Иностранцы никуда не спешили, за углом их наверняка ждал тёплый автобус, поэтому они с удовольствием любовались разгорающимися впереди кремлёвскими звездами.
По мере приближения к Охотному ряду толпа быстро густела. Мы уже не могли никого обогнать, двигались в плотной колонне людей, как на демонстрации. Мне даже показалось, что впереди над толпой развеваются флаги.
– А, чёрт! – Вовка сплюнул. – Опять у них мероприятие! Перегородили всё, хрен пролезешь!
Подземный переход, ведущий к цели нашего путешествия – универмагу «Охотный ряд», был перечёркнут красно-белой милицейской лентой. За ней стояли угрюмые омоновцы с дубинками, под взглядом которых толпа сама собою сворачивала налево, к Госдуме, и попадала в узкий коридор между двумя рядами металлических оград, где её живым галопом прогоняли в направлении Большого театра. Общий поток втянул и нас.
– А куда мы идём-то? – спросил я на бегу. – Нам же в другую сторону!
– Да ладно, – запыхаясь, отмахнулся Вовка. – Перейдём у Большого и вернёмся через площадь Революции.
Но переход возле театра тоже оказался перегорожен пёстрой лентой, как и поворот на Петровку. Колонна, не имея возможности свернуть ни влево, ни вправо, медленно поднималась к Лубянке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9