..
Можно, если религия не греет, давать научные, социологические
объяснения; я и сам таковые давал. Например: человечеству необходим
определенный процент этически ориентированных индивидуумов, и совокупная
генетическая программа вида предусматривает обязательное их появление в
каждом поколении, ибо они являются единственным естественным
амортизатором, при встрясках предохраняющим общество от поголовного
взаимоистребления; но сами эти индивидуумы, как и надлежит амортизатору,
всегда, всегда находятся между молотом и наковальней, и никуда им от этого
не деться, такова их биологическая функция.
Однако весь спектр подобных объяснений лежит либо в области
потусторонней, неприемлемой для атеистов, и в частности для атеистов
Стругацких, либо внутри мира людского, что для атеистов, конечно,
приемлемо, но для фантастов тесновато. Да к тому же, если принять что-либо
похожее на второй вариант ответа, остается совершенно непонятным, почему
эти самые честные-добрые-благородные-ранимые, повстречавшись, безо всякого
понуждения со стороны то и дело устраивают друг другу такую соковыжималку,
какую ни один сталин-гитлер не сумел бы. При чем тут социальная
амортизация?
А не наблюдаем ли мы здесь проявления некоей куда более общей,
космической, космогонической закономерности? Какого-то всеобъемлющего,
извечного закона природы?
Ведь в последние десятилетия мы все больше убеждаемся, что вид Хомо
живет не сам по себе, не изолированно от солнечных бурь и дыхания
Вселенной. Взаимодействие оказывается куда более тесным, многоплановым и
непрерывным, нежели вульгарные спорадические столкновения типа "идущий
человек раздавил муравья", "упавшая скала раздавила человека". Может быть,
и социальные закономерности суть лишь локальные преломления интегральных
законов мироздания?
Великолепная повесть Стругацких "За миллиард лет до конца света"
есть, насколько мне известно, единственная в современной нашей литературе
попытка на интеллектуальном уровне XX века поставить этот вопрос и
ответить на него... Отвратительно звучит, как в школьном учебнике
литературы. Скажем так: почувствовать его и почувствовать ответ на него.
Но как же скучно живому человеку, иметь в качестве неизбывного и
единственного контрагента мертвое мироздание, пусть даже Гомеостатическое!
Совершенно справедливо и, честное слово, очень по-человечески заметил
нобелевский лауреат Стивен Вайнберг: "Чем более постижимой представляется
Вселенная, тем более она кажется бессмысленной".
Правда, он тут же оговорил: "Но... попытка понять Вселенную - одна из
очень немногих вещей, которые чуть приподнимают человеческую жизнь над
уровнем фарса и придают ей черты высокой трагедии". Однако, боюсь, это
тоже своего рода фарс: снисходительно поглядывать на тех, кто не поднимает
глаз к беспощадному небу, и гордиться своим спокойным мужеством под
падающей вниз скалой, смеяться, думать, рожать и нянчить детей под нею, со
свистом летящей, - будучи уверенным, что лететь ей по крайней мере еще
пятьдесят миллиардов лет!
Неровен час, высокая трагедия поединка со Вселенной - поединка
невольного, нежеланного, но неизбежного и, конечно, без малейшего шанса на
то, что в животном мире считается победой, - гораздо ближе...
Попробуем сделать еще шаг.
Я учился на пятом курсе, когда в руки мне попал машинописный текст
тогда еще не опубликованного "Миллиарда". Поскольку никто не брал с меня
слова никому его не показывать, я, естественно, не смог утерпеть - и три
человека с нашего курса, которые, как я знал, любили фантастику не меньше
меня, смогли его прочесть. Помню, Коля Анисимцев - кстати, японист, как и
Владлен Глухов, только на полвека более юный, - возвращая рукопись,
недоверчиво спросил: "Слушай, а это не ты сам написал?" Я только смущенно
замахал руками - а то был голос судьбы.
Желание есть, бумага есть; есть жестокий опыт лет, с неотвратимой
стремительностью танкового клина прогрохотавших по нам после опубликования
"Миллиарда". Талант, увы, пожиже, чем у Стругацких, - но тут уж ничего не
поделаешь, остается разве лишь восклицать вслед за Новом:
"На что дан свет человеку, которого путь закрыт? Дни мои бегут скорее
челнока и кончаются без надежды. Не буду я удерживать уст моих; буду
говорить в стеснении духа моего, буду жаловаться в горести души моей.
Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в
тягость? Что Ты ищешь порока во мне и допытываешься греха во мне, хотя
знаешь, что я не беззаконник и что некому избавить меня от руки Твоей?
Если я виновен, горе мне! Если и прав, то не осмелюсь поднять головы моей.
Я пресыщен унижением; взгляни на бедствие мое!"
И пришли к Иову, сидящему на пепле его, три владетельных друга его:
Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и были с ним. В
великой скорби молчали они семь дней и семь ночей, а потом каждый в меру
собственного разумения вразумлял его...

3:23. На что дан свет человеку,
которого путь закрыт?
7:6. Дни мои бегут скорее челнока и
кончаются без надежды...
7:20. Зачем Ты поставил меня
противником Себе, так что я стал
самому себе в тягость?
17:6. ...Поставил меня посмешищем
для народа и притчею для него?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36