ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

" - озабоченно спрашивала честная Ирка, заглядывая ему через
плечо. "Ништо! - отвечал Малянов. - Думаешь, найдется идиот, который за те
же деньги полезет сверяться с подлинником? Диктуй дальше!" Ирка оббивала
сигарету и шустренько цапала следующую страницу, и лицо у нее
вытягивалось. "Он думал, - упавшим голосом читала она, - что трава,
колышущаяся по ветру за пригорком, одна трава - это трава целиком, а трава
целиком - это одна трава. Если не так, думал он, то ему, имеющему только
имя, нет причины умирать..." - "Е!.." - икал Малянов. "Ну я не понимаю! -
рыдающе восклицала Ирка. - Я вообще не понимаю, что хотел сказать автор! -
Она вчитывалась еще раз. - ...Одна трава - это трава целиком... а целиком
- это одна трава... Слушай, может, это связано с восточными философиями?
Дзэн, синто... что там у них еще... дао... Может, Глухову позвонить? Как
ты думаешь?" - "Я думаю одно, - отвечал Малянов, от обилия травы тоже
несколько стервенея. - В пятницу мы должны сдать чистовой текст.
Полностью. Иначе следующего заказа может вообще не быть. И так нам уже
дают понять, что к их услугам теперь масса настоящих профессионалов. А
насчет "не понимаю"... Великих авторов, - издевательски выговаривал он, -
всегда понять трудно. Вот дай-ка сюда "Крейцерову сонату". Ирка
представить не могла, зачем Малянову вдруг понадобилась "Крейцерова
соната", но послушно протягивала руку и снимала с полки графа Толстого.
Малянов брал у нее том. "Помнишь суть? - спрашивал он, листая. - Он едет
жену убивать из ревности... Ага, вот! - зачитывал: - Страдания мои были
так сильны, что, я помню, мне пришла мысль, очень понравившаяся мне, выйти
на путь, лечь на рельсы под вагон и кончить". - "Что-о?! - чуть подождав
продолжения, но поняв, что это конец фразы, обалдело переспрашивала Ирка,
совершенно не ожидавшая от не читанного со школьных лет графа подобного
подвоха. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом опять
взрывались. - Чертов извращенец! - выдавливала, задыхаясь от смеха, Ирка.
- Ну и кончал бы себе на рельсы - женщину-то зачем ножиком? Ой, слушай, а
может, и Анна Каренина под паровозом... того?.." И они опять очень долго
смеялись.
Если не хохотать до упаду по крайней мере раз в десять минут, от
унижения и тоски можно было спяти..."

"...пор, как истина открылась ему, жизнь превратилась в ад.
Нет, не происходило никаких страшных чудес. Не происходило ничего,
что можно было бы счесть характерно невероятным и конкретно остеречься,
как когда-то. И он остерегался по максимуму: ни с кем не говорил, ничего
не записывал, не пытался осмыслить и, тем более, привести в систему; он
вообще старался на эту тему не думать. В сущности, он старался не думать
вообще. Жизнь к этому располагала, год от года все больше, что правда, то
правда; но ведь совсем ампутировать мозги невозможно. Или приснится
что-нибудь, или мыслишка невольная нет-нет да и мелькнет - пока успеешь ее
выколотить из башки, выдавить, как гной из чирья, и заменить на что-нибудь
чистое, чисто бытовое, тоскливое, унылое, но безопасное...
Не смей! О чем угодно - о сроках сдачи очередной муры, о кроссовках,
о путче, о гипертонии, о Бобкиных оценках, о деньгах, и еще о деньгах, и
все время о деньгах; да мало ли тем! Не перечесть! Только не о главном!
Сначала он ничего не замечал. Потом делал вид, что не замечает. Потом
долго убеждал себя, что замечать нечего. Потом издевался над собою:
паранойя, старик, типичная паранойя! Псих из пары ничего не значащих
случайностей способен вывести железную закономерность и потом видеть ее
проявления во всем! Кончай дурить, неровен час, психушкой кончишь!
Не помогало.
Мелочи, мелочи, мелочи... Именно на него всегда наваливался в дороге
какой-нибудь лыка не вяжущий, зловонный и агрессивный алкаш. Почти
обязательно. В какое бы время ни перемещался Малянов по городу - утром ли,
днем ли, вечером, или совсем уж вечером - жди мурла.
В институтском буфете - пока в институте еще работал буфет - ему
всегда давали битый стакан. То колотый, то невероятным образом будто
обгрызенный кем-то, то с длинной свежей трещиной от края до середины
донца. Всегда.
Когда бы ни шел Малянов ко входу в собственный дом - или, наоборот,
от входа - в узости проходного двора на него обязательно выворачивал
грузовик; казалось, он целыми днями только и дежурит в ожидании, когда
Малянов пройдет под арку, но грузовики были разные, то "краз", то "камаз",
и уж во всяком случае разные у них были номера. И всякий раз нужно было с
каратистской скоростью припластываться к кирпичной стене, тычась носом в
гнусь и матерщину, и гадать, заденет или нет. Пока не задевало. Но кто
знает...
На почте ли, в кафе ли, в магазине - именно когда подходила его
очередь, продавщица, или кто там еще, отворачивалась поговорить о
чем-нибудь, вероятно очень срочном, или вообще отлучалась, ни слова не
сказав, в крайнем случае бросив: "Я на минутку..." - и могла отсутствовать
десять, пятнадцать, двадцать минут. И уж, разумеется, именно к Малянову,
честно и бессловесно оттрубившему эти пятнадцать-двадцать минут у окошка
или прилавка, с железной неизбежностью обращались старики, старухи,
увечные, больные и беременные с просительными голосами и требовательными
глазами. "Я очень спешу". "Я очень плохо себя чувствую". "У меня дома мать
при смерти". "У меня ребенок дома один". "Я вот-вот рожу". И, разумеется,
ощущавший себя относительно молодым, относительно здоровым и абсолютно не
беременным Малянов никогда не мог отказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики