Его бы вежливо выслушали, чтобы не ранить чувства
старика, но любой житель городка счел бы это игрой воображения, и тут
ничего нельзя было бы поделать. Потому что, кроме собственной
непоколебимой уверенности, он не располагал бы ни единым доказательством.
Он мог бы привлечь внимание к тому, что молодежь теперь рано
созревает, как сегодня днем к этому привлек его внимание Стаффи. Но он не
сумеет доказать даже это, так как в конечном счете все жители городка
дадут рациональное объяснение случившемуся. Даже если других причин не
найдется, они это сделают из чувства родительской гордости. Ни один
человек не будет удивляться тому, что у его сына или дочери особенно
хорошие манеры и что по развитию молодежь Милвилла стоит выше среднего
уровня.
Казалось бы, родители должны заметить, им просто следовало бы
задуматься над этим - ведь не могут же дети всего городка быть так хорошо
воспитаны и так уравновешенны! И все же никто ничего не замечал. Перемены
подкрадывались так медленно, происходили так гладко, что просто не были
заметны.
Да если уж на то пошло, он и сам не заметил их, он, большую часть
жизни теснейшим образом связанный с этими самыми детьми, в которых теперь
находит так много удивительного. А если уж и он не заметил, то как можно
ждать, чтобы это сделал кто-то другой? Болтливому старику, вроде Стаффи,
который лезет, куда не нужно, остается только чесать языком.
В горле у него пересохло и засосало под ложечкой. Больше всего ему
сейчас хотелось чашечку кофе.
Он свернул на улицу, которая вела в деловую часть города, и побрел по
ней, нагнув голову, как бы вступая в сражение с темнотой.
Чем все это кончится, спросил он себя. Кому нужно, чтобы дети не
видели детства? Чтоб их обкрадывали? Какова цена того, что подрастающие
юноши и девушки бросают игры намного раньше срока, что они прежде времени
перенимают у взрослых их отношение к жизни?
Кому-то, видимо, это нужно. Дети Милвилла послушны и вежливы, к игре
они подходят творчески; среди них, больше нет ни снобов, ни маленьких
дикарей.
Но все несчастье в том, что стоит им только задуматься над этим, как
они перестают быть детьми.
Ну, а в грядущем? Будет ли Милвилл поставщиком великих
государственных деятелей, ловких дипломатов, первоклассных педагогов и
талантливых ученых? Может быть, да, однако не это главное. Ведь чтобы
выработать у них эти качества, детей обкрадывают, лишают детства - вот что
самое главное.
Дин оказался в деловом районе, занимавшем не больше трех кварталов, и
медленно побрел по улице, направляясь к единственной в городе аптеке.
В аптеке было лишь несколько человек. Он прошел к стойке, с
несчастным видом взобрался на высокий стул, надвинув на глаза мятую шляпу,
и ухватился за край стойки, чтоб руки не дрожали.
- Кофе, - сказал он девушке, которая подошла принять заказ.
Она принесла кофе.
Он сделал маленький глоток, но кофе был слишком горячий. Дин уже
жалел о том, что пришел.
Внезапно он почувствовал себя совсем одиноким и чужим среди блеска
ламп и металла, будто он приплелся из прошлого и занял место,
предназначенное для настоящего.
Он почти никогда не появлялся в деловом районе, и, наверное, поэтому
у него родилось такое чувство. Еще того реже появлялся он здесь вечером;
впрочем, некогда он тут бывал.
Дин улыбнулся, вспомнив, как они когда-то собирались и болтали в
кружках о всякой всячине, не придавая этому особого значения.
Но теперь все кончено. Его товарищей больше нет. Одни умерли, другие
уехали, и мало кто еще способен на рискованный шаг.
Так он сидел в раздумье, понимая, что расчувствовался, но не придавая
этому значения; он слишком устал и ослаб, чтобы перебороть себя.
Чья-то рука коснулась его плеча, и он в удивленье обернулся.
Перед ним стоял молодой Боб Мартин. Он улыбался, но с таким видом,
будто был не совсем уверен в том, что поступает правильно.
- Сэр, мы вон там, за тем столиком, - сказал молодой Мартин,
захлебнувшись от собственной храбрости.
Дин кивнул.
- Очень приятно, - пробормотал он.
- Мы хотели узнать, может... то есть, мистер Дин, мы были бы очень
рады, если бы вы присоединились к нам.
- В самом деле, весьма любезно с вашей стороны.
- Мы не имели в виду, сэр... то есть...
- Ну конечно, - сказал Дин. - Я буду очень рад.
- Разрешите перенести ваш кофе, сэр. Я не пролью ни капельки.
- Доверяю тебе, Боб, - сказал Дин, поднимаясь из-за стола. - У тебя
верная рука.
- Я сейчас вам объясню, мистер Дин. Не то чтобы я не хотел играть...
Просто...
Дин слегка похлопал его по плечу.
- Я понимаю. Не к чему объяснять.
Он помедлил секунду, пытаясь сообразить, стоит ли рассказывать о том,
что у него на уме.
И решился:
- Если ты не проболтаешься тренеру, я даже скажу, что согласен с
тобой. В жизни бывают такие этапы, когда регби начинает казаться довольно
глупой игрой.
Мартин с облегчением улыбнулся.
- Вы попали в самую точку. Вот именно.
Он пошел к своему столику.
За столом сидели четверо - Рональд Кинг, Джордж Вудз, Джуди Чарльсон
и Донна Томпсон. Все хороши, подумал Дин. Будто на подбор. Он глядел, как
они неторопливо потягивают содовую, стараясь растянуть удовольствие.
Они смотрели на него и улыбались, и Джордж Вудз отодвинул один из
стульев, как бы приглашая Дина.
Тот осторожно сел и положил шляпу на пол за своим стулом. Боб
пододвинул ему кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10