Пастух развеселился, говорил всякие глупости, влюбленно
глядя на Гиртеаду. Но когда он увидел забор вокруг сада Софии,
хорошее настроение пропало само собой.
- Стучи,- скривившись предложил он Гиртеаде.
Та несколько раз хлопнула ладошкой по воротам.
- Да не так!
Калхас трижды громыхнул кулаком, а потом добавил еще носком
персидского сапога. Его действия вызвали торопливые шаги на той
стороне забора.
Створки скрипнули, прошипели по песку, и перед ними возник
Сопатр, раскрывший от удивления рот.
Калхас, протянув руку, дотронулся до его носа.
- О! Вижу, что память о нашей встрече ты сохранил!
Слуга оскалил зубы. На его лице ясно читались ненависть и
желание побыстрее захлопнуть ворота. Но было еще что-то,
пересилившее ненависть. К удивлению Калхаса, он отошел от
створок.
- Неожиданно. Хозяйка очень удивится. Хорошо, что вы
приехали.
- Хорошо? - поднял брови Калхас.- Что же, если
приглашают, войдем, Гиртеада.
Сад был разрежен; пастух увидел, что стало меньше и яблонь, и
винограда. Он выглядел неприятно пусто, как рот, в котором мало
зубов.
София выбежала к ним из трапезной, утирая с губ гранатовый соус.
Следом за ней появились девушки. Там было много новеньких. В то
же время Калхас не увидел многих знакомых лиц.
- А где Мегисто? - спросил он вместо приветствия.
София гордо подняла голову:
- Она вышла замуж! Ее взял с собой полководец самого
Антигона!
Калхас и Гиртеада переглянулись.
- Мы и не думали, что она была в лагере
Фригийца.- Пастух покачал головой.- Вот как бывает...
- Бывает! - София подошла к его жене.- Здравствуй. У
тебя усталый вид. Тебе было тяжело?
Гиртеада, чуть склонив к плечу голову, посмотрела на нее.
- Было и тяжело. Мы только сегодня вернулись в Тарс.
- Это очень, очень хорошо,- сложила руки перед грудью
воспитательница.- Пойдемте ужинать. Я прикажу, и слуги
принесут еще еды.
- Мы сыты. Благодарю,- торопливо сказал Калхас и
вопросительно обернулся к жене: - Или мы остаемся?
София не дала Гиртеаде ответить.
- Вы должны остаться. Особенно она. Произошло событие,
после которого ей лучше остаться.
- Какое событие? - встревожился Калхас.
- Ее родители разбогатели и хотят, чтобы дочь вернулась в
их дом.
Пальцы Калхаса сами собой сжались в кулаки.
- Она моя жена. Перед богами и людьми.
- Кто был ее посаженным отцом? - усмехнулась София.- Не
Эвмен ли?
Пастух взглянул на жену.
- Ты молчишь?
Озноб пробежал по его спине. А если ей захочется остаться?
Если и действительно ей лучше остаться? Как ни тяжело ему было
последние месяцы, он не мог оказаться в одиночестве. Это
равносильно смерти. Неужели ему суждено потерять даже ее? Едва
сдерживаясь, чтобы не закричать, он опять обратился к жене:
- Что же ты молчишь? Скажи этой...
- Не мучай ее,- зло проговорила София.- Твой Эвмен
мертв. Не знаю, почему остался в живых ты. Боги, наверное,
хотели, чтобы Гиртеада вернулась. Раз уж так сложилось, я не
стану сообщать о твоем появлении людям нашего владыки. Даже
больше того, ты можешь получить деньги!
- Деньги? У нас есть деньги.
- Ее родители дали мне на поиски столько золота, что на
него ты можешь напиваться ежедневно вплоть до самой смерти.
Калхас покрутил головой и с трудом рассмеялся.
- Много лет назад они продали ее. Теперь снова покупают.
Она что - дом, или лошадь?
- П-фу! Будто такого не бывает...
- Меня не касается, бывало такое, или нет. Я - ее муж. И
не собираюсь ее продавать.
Калхас даже не смотрел на жену. Он решил. Сейчас он будет
драться из-за нее. А потом... потом будет видно.
- Благодарим за гостеприимство. Мы уходим.
- Ну нет! Не уйдете! - София принялась хлопать в
ладоши.- Мои слуги не пустят вас.
- Я их убью,- Калхас положил руку на рукоять меча.
- Всех не убьешь,- криво усмехаясь, София попятилась.
Пастух оглянулся. Из-за сада в дом входили те самые рабы-убийцы,
с которыми ему уже приходилось иметь дело. Только теперь их было
пятеро. И каждый держал окованную железом дубинку. Нет, всех он
не убьет. Ему переломают руки, могут покалечить Гиртеаду.
Калхас отчаянно пытался вспомнить расположение комнат в доме.
Однако рабы были уже слишком близко. Тогда он, проклиная свою
память, схватил Гиртеаду за руку и, решительно вращая над
головой мечом, бросился в трапезную.
Пунцовая хозяйка, взвизгнув, отскочила в сторону. Протолкнув
перед собой Гиртеаду, Калхас захлопнул дверь и, вознеся хвалу
боязливости Софии, задвинул засов. Дверь затряслась под ударами
рабов, однако было видно, что какое-то время она продержится.
А вот и окно! Широкое, выходит на запад. Ставни распахнуты:
ничто не преграждает им путь.
Калхас рывком повернул Гиртеаду к себе.
- Решай! Пока они не догадались, пока не обежали дом,
чтобы помешать нам выбраться через окно. Решай, идешь со мной,
или...- пастух сглотнул,- или остаешься. Я еще могу
откинуть засов.
Гиртеада широко открыла глаза и покачала головой.
- Ты идешь со мной?
- Да.
Внутренне ликуя, Калхас подсадил жену. Затем взял один из
низеньких табуретов, стоявших в комнате, и последовал за
ней.
Они выбрались вовремя. Едва прорицатель спрыгнул на землю, из-за
угла появился первый слуга. Калхас принял удар его дубинки на
табурет, а сам припал к земле, почти распластался на ней и
полоснул мечом по коленам нападавшего.
Оставив раба испуганно выть, Калхас догнал Гиртеаду. У ворот
копошился Сопатр. Он не успевал закрыть створки, но, приседая от
страха, честно старался сделать это. Лишь увидя над собой
занесенный клинок, садовник встал на четвереньки и попытался
удрать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50