- Это что же, - шепчу я, - на этом лесочке Друг своих выродков
пробует? - и Анлен кивает головою, то ли точно знает, то ли с моей
проницательностью согласна. От мелкой черной пыли саднит горло и чешутся
глаза, у Анлен веки тоже красные, она несколько раз заходится в кашле, и
мне ее очень жалко.
Через гарь удается перебраться лишь за полночь, и снова - лес, хоть и
без птиц, без кустарника и цветов, но все же лес. Анлен деликатно
отворачивается, и Амгама, очищаясь от пепла, раздевается догола, а вокруг
него хлопочут еще двое, вычищая черноту из самых неудобных мест. Кожа у
него покраснелая, но Амгама этим не особо обеспокоен. Вытащим из мешка
пакет с рыжим порошочком, он сыплет каждому по щепоточке, а сам, давясь,
съедает чуть ли не пригоршню из остатка и запивает водой из фляги. Затем
общее совещание, оно идет по-вахлацки, и понять решительно ничего не
удается. Амгама тоже хорош - полчаса решали, что к чему, а нам даже
пересказать не соизволил. Снова лес, и так до вечера, когда луна, еще днем
белевшая в небе, становится единственным источником света. Амазар
объявляет отдых до часу ночи под охраной и-ка, четверо простецких мужичков
неведомо откуда сгустились из воздуха на поляну. Пятого я не вижу,
спрашивать неудобно, и поэтому засыпаю молча, а поднимает меня Анлен. Я бы
сказал даже, что нежно поднимает, но нежная орчанка - это уж совсем
необычайная вещь. Под одним из деревьев установлена печка, и вахлаки дуют
на дымящиеся кружки с каким-то взваром, нам тоже достается по порции,
лучше чем ничего, тем более что ночь холодненькая. Один из и-ка спрашивает
у Анлен - не у меня, чует, кто из нас главный:
- Сейчас мы выйдем на перевал, ты скажешь, куда идти?
Анлен задумывается, что-то прикидывает по звездам и отвечает:
- Я и сейчас сказать могу. Надо будет свернуть влево, и тогда к утру
мы окажемся у границ Запретных Долин, куда я и собираюсь идти.
У Амгамы на лице покорность и недовольство, а вахлаки, особенно
горнострановские, верны себе, минимум эмоций и звуков, спокойные и
внушительные.
Сборы недолги, идем дальше, только теперь уже Анлен впереди, а дальше
остальной отряд со мной посередине. Перевал, начинается гораздо более
опасный спуск - лес исчезает, и то с одного, то с другого боку мелькают
огоньки домов. За дело берутся и-ка, трое стаивают и окружают отряд мутной
серостью, а четвертый отправляется вперед, довольно умело изображая из
себя летучую мышь. К рассвету вся команда размещается в небольшой выемке,
выщербленной ветром во вдающейся в долину скале. С ее края прекрасно виден
и поселок, и окрестности, ну а одетых в маскхалаты вахлаков не больно-то
различишь с противоположного склона. Устанавливается вахта, а остальные
заваливаются спать. Мне достается дежурство ближе к вечеру, один из троих
дежурных расталкивает меня и показывает рукой, где мое место. Я ползу,
извиваясь по-пластунски, впереди - обрыв не обрыв, просто излом скалы, а
на нем лежит дозорный-напарник. Он тоже молча показывает на большой валун,
рядом с которым лежит темно-серая подзорная труба - мой пост, значит.
Умащиваюсь на камнях, навожу трубу на поселок - все отлично видно, даже
отдельные фигурки различаются. Сотни две мелких глиняных лачужек и
двухэтажный дом в виде заглушки на одной из двух улиц. Сбоку от поселения
- поле, длинные ряды чего-то вроде молодого подсолнуха или кукурузы, яркая
сочно-зеленая высокая поросль, ее в нескольких направлениях пересекают
натоптанные дорожки. Солнце приближается к кромке гор, тень от вершины за
нашей спиной уже заметно вытянулась, покрыв больше половины склона, по
которому мы спускались. Мой напарник меняется, а я остаюсь дежурить
дальше. Жизнь в поселке идет своим чередом. Мелкие орки таскают из ручья
воду, дробят куски угля из двух куч, просто сидят в тенечке, греются. А
вот уже кое-что поинтереснее: со стороны горловины ущелья к поселку
подтягивается череда телег, штук десять всего. На телегах уже не мертвецы,
а нормальные ратники сидят. Процессия добирается до каменной двухэтажки, и
войско уходит в здание, оставив лошадей под присмотром мелкоты. Несколько
фигур в красных и черных плащах мелькают между воинов и лошадиных сторожей
- приказы, наверно, отдают, а потом тоже исчезают в здании, и снова все
спокойно. Поселок мне уже порядком надоел, и я в трубу разглядываю
противоположный склон, стараясь запомнить все подробности, ибо идти
придется по нему. Бурые камни, сероватые с краснинкой монолитные скалы,
изредка зеленые пятна травы. Около одного из пятен - бугорок под цвет
фона, но бугорок правильной формы. А вон еще один, и еще, и еще! Целая
цепь их тянется на одной высоте, преграждая путь наверх. И еще странные
поблескивания вдоль этой цепи, объяснения которым я придумать не могу. Я
шепотом говорю об увиденном напарнику, даю ему трубу поглядеть, а потом,
поскольку до темноты еще далеко, я добываю себе заместителя, а сам ложусь
вздремнуть до общей побудки.
Ночь начинается с короткой стычки предводителей - стоит или не стоит
грабить поселение, компромисс получается такой: когда вся группа будет уже
на другом склоне, пяти-шести ребятам пощупать мелкоту, но ни в коем случае
не устраивая при этом тарараму. Основной отряд будет ждать добытчиков и
одновременно пошлет разведку выяснить, что там за башенки-бугорки такие.
Договорились, пошли. Склон, дорога и наконец поселок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131