чемпионом Америки стал четырнадцатилетний мальчик. Случайность? Невиданный доселе пример шахматной акселерации? То было началом блестящей и во многом беспримерной карьеры Роберта Джеймса Фишера.
Он не знаменит на родине. Мы, однако, пишем, в первую очередь, в расчете на русского читателя, а в семидесятые годы Роберт Фишер был едва ли не самым популярным американцем в Советском Союзе. Можно смело сказать, что ни одна личность в шахматах не вызывала столь жарких споров и полярных оценок.
Писать о Фишере легко и приятно: тема выигрышна, уже несколько десятилетий исключительно привлекательна как для авторов, так и для читателей. Поразительный факт: сколько сомнительных поступков, сумасшедших высказываний позволил себе американский гроссмейстер, однако сохранил симпатии своих многочисленных поклонников — столь велико обаяние Фишера как художника и спортсмена. О нем вполне можно написать отдельную монографию, для нашей же темы необходимо хотя бы вкратце рассмотреть шахматный путь Фишера, поскольку он — единственный в новейшей истории западный претендент, сумевший преодолеть плотную стенку советских гроссмейстеров и стать чемпионом мира.
1958 год. Покорив Новый свет, «мальчик из Бруклина» отправляется завоевывать старый. Межзональный турнир в Портороже — и новая сенсация: пятнадцатилетний шахматист становится гроссмейстером и претендентом. Такого история еще не знала. Не знает, добавим, и по сей день: появились еще более юные гроссмейстеры, но связано это, в основном, с девальвацией самого звания.
Уже претендентский турнир 1959 года в Бледе показал, что Фишер — едва ли не сильнейший гроссмейстер Запада. Пожалуй, он уже тогда мог бы стать чемпионом мира, не сложись исторически такой феномен, как советская шахматная школа. Спасский однажды назвал Фишера «лучшим воспитанником советской шахматной школы». В этой шутке немало истины: в отличие от других западных претендентов, Фишер «по-советски» относился к шахматной борьбе — как к большому спорту, как к самому главному в жизни делу. Кроме того, не будь советских шахматистов, Фишер уже в ранней юности мог бы стать чемпионом мира, после чего он, возможно, оставил бы шахматы и занялся каким-нибудь более почетным в Америке делом: скорее всего, именно тяжелое соперничество с советскими гроссмейстерами породило такого Фишера, каким мы его знаем.
Два первых цикла (за Бледом-59 последовал уже упоминавшийся нами пресловутый Кюрасао-62) не принесли Фишеру полного успеха. Вероятно, он был еще недостаточно силен для успешной борьбы за корону, однако в любом случае победить ему едва ли бы позволили. О причинах мы уже не раз писали, но если Решевский, не будучи профессионалом, никогда не протестовал против сомнительных нюансов системы, то в лице Фишера шахматный мир получил исключительно амбициозного претендента. После Кюрасао Фишер громогласно обвинил советских гроссмейстеров в сговоре и заявил, что впредь не будет участвовать в турнирах претендентов.
Протест талантливейшего западного гроссмейстера подействовал незамедлительно: ближайший конгресс ФИДЕ заменил турниры претендентов матчами, и, начиная со следующего цикла, восьмерка претендентов определяла сильнейшего в поединках по олимпийской системе, что практически исключало возможность сговора участников. Формула самих матчей периодически изменялась, но в основном это были поединки из 10-12 партий. Система эта для своего времени была очень хороша, и трудно припомнить случай, чтобы определившийся по ней претендент вызывал недоверие в шахматном мире. Сторонники длительных матчей на первенство мира часто говорят, что только такие матчи объективно выявляют сильнейшего. С этим доводом трудно согласиться, потому что и сравнительно короткие претендентские матчи неизменно приносили не вызывавшие нареканий спортивные результаты.
Советским это нововведение, разумеется, было не слишком удобно, однако они благоразумно промолчали. А вот Фишер, справедливые требования которого удовлетворили, на старт цикла 1964-1966 годов не вышел. Вероятно, юный американец еще не чувствовал в себе достаточной уверенности, чтобы встретиться в матчах с ведущими советскими гроссмейстерами. Без сомнения, он уже тогда был достойным претендентом, однако ему хотелось побеждать наверняка…
1967 год. Межзональный турнир в Сусе открывает новый цикл борьбы за мировую корону. После десяти туров Фишер уверенно лидирует. Почему он сбежал из Суса? Почему добровольно, на фоне бесспорного лидерства, отказался от притязаний на шахматный престол?
Истоки болезненной психики Фишера, возможно, следует искать в несовместимости его личности с системой ценностей общества, в котором он жил. Всецело преданный шахматам, достигший в них подлинного величия, он жил в стране, где его любимое искусство не ценится ни в малейшей степени и считается попросту одной из настольных игр. Не случайно Фишер всегда любил Югославию, а теперь постоянно живет в Венгрии. Такому человеку, вероятно, было бы удобнее родиться в Восточной Европе или в СССР.
После Суса Фишер еще «по инерции» побеждает на турнирах в Израиле и Югославии, а затем исчезает на два года. Зональный чемпионат США 1969 года проходит без него. Пропустит еще один цикл?.. «А был ли мальчик?»
Весной 1970 года Фишер вновь появляется в Европе. На этот раз появляется, чтобы неизменно побеждать!
Не подлежит сомнению, что в тот момент Фишер мог стать чемпионом мира при любой системе розыгрыша, даже не взирая на возможный сговор против него остальных участников. Впервые в истории появился гроссмейстер, способный уверенно выигрывать у сильнейших конкурентов по несколько партий подряд, независимо от цвета фигур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21