Не волнуйся.
– Нет. Я не прошу взаймы, – ответил Меррик.
– Но…
– Ты правду рассказывал про свою шкатулочку, Брюс? Чистую правду?
– Могу поклясться на кредитных билетах, – заверил его Робертсон. – Что греха таить, я иной раз привираю, но это не тот случай. Шкатулка себя оказывает.
– Можно на нее посмотреть?
Робертсон вынул ее из кармана и вручил Меррику. Тот внимательно осмотрел ее, исследовал все грани, потрогал тоненькую разделительную линию.
– Она открывается?
– По-моему, должна открываться, но я так и не понял, каким образом.
Сейчас я меньше всего думаю о том, что у нее внутри. Не хотел бы я ее сломать.
Меррик поднес шкатулку к самому уху, словно надеялся услышать шепот мудрого советчика или хотя бы тиканье какого-то механизма. Затем вернул шкатулку Робертсону.
– Говоришь, оказывает?
– Два раза не повторяю, Перри.
Меррик кивнул. Долгое время он не произносил ни слова, затем сказал:
– Мне ужасно не повезло. За что бы я ни взялся, все получается из рук вон плохо. Куда бы ни вложил деньги – всюду теряю.
– Со мной тоже так бывало, – елейно посочувствовал Робертсон.
– Сейчас я готов на все, – тихо продолжал Меррик. – У меня отчаянное положение. Брюс, я дам тебе пятьдесят тысяч долларов за твою шкатулку.
Наличными. У меня останется только-только, чтобы начать карабкаться сначала.
Неожиданное предложение ошеломило Робертсона. Шкатулка его ни о чем не предупреждала, да и сам он не ожидал такого поворота.
– Нет, – ответил он, не задумываясь. – Категорически нет. Шкатулка не продается.
– Шестьдесят тысяч, – прохрипел Меррик. – Или просто дай мне ее на время. Пока счастье не переменится. Она мне позарез нужна, Брюс.
– Нет. Никогда. Ты ведь не просишь, чтобы тебе кто-нибудь продал свое сердце или печень? Вот то же самое для меня эта шкатулка. Она уже не раз спасала мне жизнь. Да я бы и на час не расстался с ней даже за…
«Сейчас же избавься от шкатулки, – услышал он. – Согласись на предложение Меррика. Сегодняшний вечер – лучшее время, чтобы сбыть шкатулку с рук. Владеть ею дальше опасно и неразумно».
Робертсон потерял горделивую осанку лишь на какую-то микросекунду, но тут же поборол рефлекс, заставивший его разинуть рот от удивления.
Избавиться от шкатулки? Он восстановил душевное равновесие. Если так велит голос, надо ему подчиниться. Робертсон привык во всем полагаться на суждение шкатулки, и, если вдруг владеть ею стало небезопасно, он с удовольствием переиграет. Секрет успеха – вовремя перестать ставить на фаворита, вовремя бросить карты.
Вот только… Меррик тоже слышал предостережение?
Очевидно, нет. Меррик в ото время говорил:
– Заклинаю тебя, Брюс, не будь так жесток! Поверь, сегодня вечером я дважды был близок к тому, чтобы пустить себе пулю в лоб. А потом решил: пойду-ка к тебе и попытаюсь купить шкатулку.
Робертсон всмотрелся в серое, измученное лицо Меррика.
– Не многим бы я уступил шкатулку, Перри.
– Неужели… ты, значит…
– Пятьдесят тысяч – и шкатулка твоя. Только давай договоримся: за мной остается право выкупить ее у тебя за те же деньги, скажем, через месяц.
Этого времени тебе вполне хватит, чтобы стать на ноги.
– Конечно, Брюс! Так будет справедливо! Не знаю, как тебя благодарить… Ты не представляешь, чем я тебе…
– Уже поздно, Перри. Не будем терять время на речи и изъявления чувств.
Шкатулка твоя. Давай деньги – и забирай ее.
Робертсон мысленно улыбнулся. По-видимому, шкатулка протянула дольше, чем ее полезность, иначе не подала бы такого совета. Быть может, она вот-вот сгорит. Быть может, она уже не способна к точным предсказаниям.
Так или иначе, Робертсон сам берется предсказать: счастье бедного Меррика не изменится. Чудесная шкатулочка не окупит его денег.
Поздней ночью в его спальне зазвонил телефон. Брюс Робертсон повернулся на другой бок и притворился, что не слышит настойчивого дзиньканья. Он дорожил своим сном. Но телефон не унимался; он прозвенел седьмой раз, восьмой, девятый.
Не размыкая слипшихся век, Робертсон наугад протянул руку к телефону, пошарил в темноте, снял трубку, подтащил к уху.
– Робертсон слушает.
– Брюс, это Перри Меррик говорит. – Голос у Меррика был чрезвычайно взволнованный. Усилием воли Робертсон стряхнул с себя остатки сна.
– Ну что еще, Перри?
– Шкатулка, Брюс. Эта шкатулка вышла мне боком!
– То есть как?
– Я знаю, что звонить в четыре часа ночи не принято, но мне страшно, Брюс.
– Да перейдешь ты, наконец, к делу? – вскипел Робертсон.
– Я только что принял первое сообщение шкатулки, – нерешительно сказал Меррик. – Она меня за… запугивала. Если я, мол, немедленно не избавлюсь от шкатулки, у меня будут неприятности. Мне это непонятно, Брюс.
– Мне тоже. Какие именно неприятности?
– Во-первых, у меня отнимут шкатулку. Сейчас она заперта в моем сейфе.
– Почему ты звонишь мне, а не в полицию?
– Мне кажется, голос имел в виду не простую кражу, – пояснил Меррик. – Он как будто намекал на что-то еще, на что-то совершенно непостижимое. Я так перепугался. Лучше бы я не связывался с этой шкатулкой.
– Не будь идиотом, – сказал Робертсон. – _Ты уверен_, что ничего не напутал в сообщении, а?
– Слушай-ка, Брюс, давай лучше все отменим. С таким чудом, как эта шкатулка, шутки плохи. Что, если я сяду в такси, отвезу тебе шкатулку прямо сейчас (или, если хочешь, рано утром), и мы расторгнем сделку, ладно?
– Нет. – Робертсону вовсе не улыбалось потерять пятьдесят тысяч долларов, а еще меньше – очутиться сейчас рядом со шкатулкой. Жаль, конечно, беднягу Меррика. – Извини, Перри, но у тебя скорее всего кошмары.
Постарайся снова заснуть, а завтра в клубе за ленчем мы с тобой увидимся и все обсудим.
1 2 3 4 5 6 7 8