Ц А потом что?
Ц Будет случай Ц перельём вам крови.
Ц Мне? Переливать? Избавьте! Зачем мне чужая кровь? Чужой не хочу, своей ни
капли не дам. Группу крови запишите, я по фронту знаю.
Как она его ни уговаривала Ц он не уступал, находя новые неожиданные соо
бражения. Он уверен был, что это всё лишнее.
Наконец, она просто обиделась:
Ц Вы ставите меня в какое-то глупое смешное положение. Я последний раз
Ц прошу вас.
Конечно, это была ошибка и унижение с её стороны Ц о чём, собственно, прос
ить?
Но он сразу оголил руку и протянул:
Ц Лично для вас Ц возьмите хоть три кубика, пожалуйста. Из-за того, что он
а терялась с ним, однажды произошла нескладность. Костоглотов сказал:
Ц А вы непохожи на немку. У вас, наверно, фамилия по мужу?
Ц Да, Ц вырвалось у неё.
Почему она так ответила? В то мгновение показалось обидным сказать иначе
.
Он больше ничего не спросил.
А Гангарт Ц её фамилия по отцу, по деду. Они обрусевшие немцы.
А как надо было сказать? Ц я не замужем? я замужем никогда не была?
Невозможно.


6

Прежде всего Людмила Афанасьевна повела Костоглотова в аппаратную, отк
уда только что вышла больная после сеанса. С восьми утра почти непрерывн
о работала здесь большая ставосьмидесятитысячевольтная рентгеновска
я трубка, свисающая со штатива на подвесах, а форточка была закрыта, и весь
воздух был наполнен чуть сладковатым, чуть противным рентгеновским теп
лом.
Этот разогрев, как ощущали его лёгкие (а был он не просто разогрев), станов
ился противен больным после полудюжины, после десятка сеансов, Людмила ж
е Афанасьевна привыкла к нему. За двадцать лет работы здесь, когда трубки
и совсем никакой защиты не имели (она попадала и под провод высокого напр
яжения, едва убита не была), Донцова каждый день дышала воздухом рентгено
вских кабинетов, и больше часов, чем допустимо, сидела на диагностике. И не
смотря на все экраны и перчатки, она получила на себя, наверно, больше "эр", ч
ем самые терпеливые и тяжёлые больные, только никто этих "эр" не подсчитыв
ал, не складывал.
Она спешила Ц но не только, чтоб выйти скорей, а нельзя было лишних минут
задерживать рентгеновскую установку. Показала Костоглотову лечь на тв
ёрдый топчан под трубку и открыть живот. Какой-то щекочущей прохладной к
источкой водила ему по коже, что-то очерчивая и как будто выписывая цифры.

И тут же сестре-рентгенотехнику объяснила схему квадрантов и как подвод
ить трубку на каждый квадрант. Потом велела ему перевернуться на живот и
мазала ещё на спине. Объявила:
Ц После сеанса Ц зайдёте ко мне.
И ушла. А сестра опять велела ему животом вверх и обложила первый квадран
т простынями, потом стала носить тяжёлые коврики из просвинцованной рез
ины и закрывать ими все смежные места, которые не должны были сейчас полу
чить прямого удара рентгена. Гибкие коврики приятно-тяжело облегали тел
о.
Ушла и сестра, затворила дверь, и видела его теперь только через окошечко
в толстой стене. Раздалось тихое гудение, засветились вспомогательные л
ампы, раскалилась главная трубка.
И через оставленную клетку кожи живота, а потом через прослойки и органы,
которым названия не знал сам обладатель, через туловище жабы-опухоли, че
рез желудок или кишки, через кровь, идущую по артериям и венам, через лимфу
, через клетки, через позвоночник и малые кости, и ещё через прослойки, сос
уды и кожу там, на спине, потом через настил топчана, четырехсантиметровы
е доски пола, через лаги, через засыпку и дальше, дальше, уходя в самый каме
нный фундамент или в землю, Ц полились жёсткие рентгеновские лучи, не пр
едставимые человеческому уму вздрагивающие векторы электрического и м
агнитного полей, или более понятные снаряды-кванты, разрывающие и решет
ящие всё, что попадалось им на пути.
И этот варварский расстрел крупными квантами, происходивший беззвучно
и неощутимо для расстреливаемых тканей, за двенадцать сеансов вернул Ко
стоглотову намерение жить, и вкус жизни, и аппетит, и даже весёлое настрое
ние. Со второго и третьего прострела освободясь от болей, делавших ему не
выносимым существование, он потянулся узнать и понять, как же эти прониз
ывающие снарядики могут бомбить опухоль и не трогать остального тела. Ко
стоглотов не мог вполне поддаться лечению, пока для себя не понял его иде
и и не поверил в неё.
И он постарался выведать идею рентгенотерапии от Веры Корнильевны, этой
милой женщины, обезоружившей его предвзятость и насторожённость с перв
ой встречи под лестницей, когда он решил, что пусть хоть пожарниками и мил
ицией его вытаскивают, а доброй волей он не уйдёт.
Ц Вы не бойтесь, объясните, Ц успокаивал её. Ц Я как тот сознательный бо
ец, который должен понимать боевую задачу, иначе он не воюет. Как это может
быть, чтобы рентген разрушал опухоль, а остальных тканей не трогал?
Все чувства Веры Корнильевны ещё прежде глаз выражались в её отзывчивых
лёгких губах. И колебание выразилось в них же.
(Что она могла ему рассказать об этой слепой артиллерии, с тем же удовольс
твием лупцующей по своим, как и по чужим?)
Ц Ох, не полагается... Ну, хорошо. Рентген, конечно, разрушает все подряд. То
лько нормальные ткани быстро восстанавливаются, а опухолевые нет.
Правду ли, неправду ли сказала, но Костоглотову это понравилось.
Ц О! На таких условиях я играю. Спасибо. Теперь буду выздоравливать!
И, действительно, выздоравливал. Охотно ложился под рентген и во время се
анса ещё особо внушал клеткам опухоли, что они Ц разрушаются, что им Ц ха
на.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25