Пока автобус вез наших молодцов в городок, между парившимся под чужими локонами Грачиком и Емелей, невольную ухмылку прятавшим с трудом, произошел забавный разговор, впоследствии имевший неожиданное продолжение.
- А знаешь,- начал Лысый, до того предпочитавший лишь интонацией односложных ответов выражать свои мысли и чувства,- меня пригласили на очные подготовительные курсы в МГУ.
- Ну да?
- Да, письмо дома осталось, приглашение.
- И что ж ты не поехал?
Грачик пожал плечами. Ему-то, дурачку, казалось, что уж этого Емеле объяснять не надо.
- Ты слышал...- продолжил Лысый, немного подумав. но, определенно, не над логической связью предшествующего с последующим.- Ты слышал,- сказал Мишка и неожиданно для себя пересказал все то невероятное (Москва, Лужники), чем с ним поделилась несколько часов назад Ленка, по прозвищу Лапша.
По мере изложения сногсшибательных подробностей едва заметная улыбочка на Емелтюй физии pазрасталась захватывала щеки, глаза, переносицу, и даже чуб как-то лихо встрепенулся и упал на правую бровь.
- А ты внимательно то свое приглашение читал? - спросил тем не менее Мельников тоном серьезным и многозначительным.- Может, это не с Ленинских гор привет, а, страшно подумать, контрамарка в лужниковскую правительственную ложу?
- Думаешь, чепуха все это? - сам себе объяснил Грачик реакцию приятеля, разочарования, конечно, скрыть не сумев.
- Поспать тебе надо,- ответил на сие Мельников, даже улыбаться перестав, в свою очередь, должно быть, удивленный и раздосадованный.
В начале десятого молодые люди, пристроившись, смешавшись с громкоголосой толпой утомленных вечерними увеселениями студентов, миновав бдительную (на лысину сориентированную) вахту, никем не замеченные, проникли в общежитие физического факультета Новосибирского государственного университета. Поднялись по лестнице, прошли коленчатым коридором, переглянулись у незапертой (!) двери с цифрами 319 и осторожно вошли.
Они вошли в лишенную лампы прихожую в тот самый момент, когда сюда же, в ограниченный стенами и дверьми неосвещенный объем, словно встречая дорогих гостей, из теплой, электричеством согретой комнаты вышли двое. Точнее, попытались. Распахнули дверь, но преодолеть низкий порожек не смогли и с грохотом необычайным распростерлись у ног недавних кинозрителей. Впрочем, живописности ради мы бессовестно приукрасили происшедшее. Выйти в самом деле пытались двое, но один (одна), хрупкая, маленькая девушка ухватилась за косяк и удержалась, а другой (один), не худой, не толстый, среднего роста молодой человек, он не устоял, соскользнула рука с хрупкого плеча, не нашла опоры нога, и. ух, Евгений Агапов, по прозвищу Штучка, второй раз за сегодняшний день низвергся к ногам наших друзей.
- Боже мой,- проговорила оставшаяся на своих двоих дама. конечно же, Лиса, Алиса Колесова, как видно, пока не преодолевшая рубеж, разделяющий возбуждающую и тормозящую фазы алкогольного отравления - Какой кошмар,сказала Лиса. - и это всего-то после полстакана.
Итак. если ей поверить и предположить, будто бы Штучка в самом деле (после всего за ночь и день день организмом пережитого) употребил полстакана бесцветной жидкости, за пятьсот миллилитров которой в те времена (вместе с посудой) просили три рубля шестьдесят две копенки, то очевидным становится совершенно невероятное - остальные четыреста граммов (пренебрегая совершенно ничтожным остатком на самом донышке стоящей посреди стола бутылки) находятся внутри такого субтильного существа, как Алиса.
Однако удостовериться сразу на месте, не отходя от кассы, в точности произведенного вычитания не удастся.
- Помогите ему,- проговорила Лиса, кивая на лежащего,- помогите, люди добрые, а то ему плохо. Уже в третий раз... Помогите,- повторила она и, съехав по косяку, присела на порожке, объяснив свое поведение словами: - Уф, уморилась...
Однако сие ее заявление не обозначило конец выпавших на долю Емели и Лысого испытаний. Так, если через каких-то минут двадцать после простых и эффективных гигиенических процедур Евгений (под влиянием гомеопатки Лисы хлебное вино действительно пригубивший) занял свое место на койке, то Алиса следовать примеру пионера не желала. Ее пытались уложить и уговорами, и силой, но, не пробыв в покое и минуты, Алиса поднимала голову, садилась, свешивала ноги и интересовалась:
- Видели дуру? Дуру лопоухую? Нет?! - удивлялась Лиса, кривя рот. Нет? Тогда наденьте очки и посмотрите... Все. Финиш,- говорила она и, для вящей убедительности приставив указательный палец к виску, вертела, изображая, конечно, недокомплект шариков (а может быть, кто теперь скажет, заход одного за другой).
Покрутив пальцем, покачав головой и по-женски горестно помычав. Лиса вдруг начинала шалить. Поначалу все норовила первым попавшимся в руки предметом (вилкой, книгой, башмаком) поразить убранную Емелей в угол у шкафа пустую бутылку. Однако всякий раз неудачно. Когда же недогадливый Мельник в конце концов вынес раздражавший Лису предмет за дверь, она переключилась на лампу, впрочем, и тут успеха не снискав.
Припадки самодовольства и шутовства сменялись приступами беспокойства и самокритики. Лиса становилась капризной, требовала найти ей "еще", просила открыть и без того распахнутое настежь окно. Пару раз спрашивала чернила и бумагу, сидела, склонившись над листом, размышляла, поминутно теряя шариковую ручку, и наконец отодвигала письменные принадлежности, неизвестно кому обещая:
- Завтра, это завтра.
Ложилась, вставала, роняла стулья и только около трех, устало пробормотав: "Ну, кто бы мог подумать", упала носом в подушку, забывшись, слава Богу, в безрадостной спиртуозной коме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144