Балкис самодовольно усмехнулась и снова преобразилась в кошку.
Проулок вывел Мэта на широкую улицу. По ней он пошел на север и шел, пока ему не попалась другая улица, отходящая от первой под прямым углом. Мэт свернул на восток и продолжил путь. Со всех сторон до него долетали взволнованные голоса горожан. Носильщики, нагруженные мешками, уличные торговцы на каждом углу, куда-то спешащие по своим делам женщины и переговаривающиеся на ходу — все говорили об одном: что станут делать варвары, если потерпят поражение? Не выместят ли свою злость на горожанах? А может, ускачут через восточные ворота, и поминай как звали? Однако большинство горожан полагали, что скорее всего варвары вернутся в город и станут обороняться, когда калиф устроит осаду.
Никто из жителей Багдада ни словом не обмолвился о двоих маленьких детишках и ни о чем таком, с помощью чего варвары могли бы шантажировать джиннов.
Время от времени Мэт оглядывался назад и убеждался в том, что черно-белая кошка следует за ним. Она, навострив уши, проскальзывала под ногами у прохожих. Кошка явно с неподдельным интересом прислушивалась к разговорам горожан. Мэт был уверен, что это Балкис: не так много на свете кошек, у которых на передней лапке — перстень с изумрудом. Его, конечно, радовало то, что кошка не отстает от него, — вот только он сомневался, что Балкис удастся узнать хоть что-нибудь о детях.
Неожиданно кошка ускорила шаг, догнала Мэта и остановила его, царапнув коготком ногу.
— Ой! — вскрикнул Мэт, обернулся, но Балкис уже сворачивала в проулок. Прежде чем повернуть за угол, она повернула головку и выразительно мяукнула. Мэт понял намек и поспешил за кошкой. Она забежала за кучу мусора и на глазах у Мэта начала преображаться. Ее шерсть превратилась в ткань платья и паранджи, тело росло и вытягивалось. Мэту стало до того не по себе, что он не выдержал и отвернулся.
— У меня появилась идея, — сообщила преображенная Балкис.
Мэт обернулся. Перед ним стояла девушка-подросток в черной парандже поверх белого платья. Помимо паранджи, голову ее покрывал белый платок.
— Правда? Какая же, интересно?
— Я подумала о том, что этот перстень имеет связь с джинном, — сказала Балкис и подняла правую руку, на одном из пальцев которой сверкал волшебный перстень. — Так, быть может, он покажет нам дорогу к другим джиннам?
— Ты хочешь сказать — к джиннам-малюткам? — озарило Мэта. — А что, можно попробовать. У тебя есть на уме готовое заклинание?
— Я такого заклинания не знаю, — призналась Балкис.
— Хорошо, придется мне что-нибудь измыслить, — кивнул Мэт, пристально уставился на перстень, обшарил память в поисках чего-нибудь подходящего по смыслу и наконец произнес вот что:
А ну-ка, перстень с изумрудом, признавайся,
Не отпирайся,
Не отпирайся!
И все, что знаешь, ты припомнить постарайся,
Ведь ты так много видел и слыхал!
Расскажи нам о происках вражьих
И о том, что нас в будущем ждет!
Кто ждет — всегда дождется,
Последним посмеется,
Кто ищет — тот всегда найдет!
— Но имей в виду: перстень теперь повинуется тебе, — напомнил Мэт Балкис. — И от того, что заклинание прочел я, толку скорее всего не будет никакого.
— Понятно, — кивнула девушка, сосредоточенно посмотрела на зеленый драгоценный камень и прочла стихотворение, только что прочитанное Мэтом. Мэт в который раз поразился ее феноменальной памяти. Дочитав последнюю строчку, Балкис сообщила:
— Перстень сначала нагрелся, а потом остыл.
Мэту пришли на память компьютерные кристаллические микросхемы.
— Видимо, камень поглотил заклинание и приобрел новую... ну, скажем так, чувствительность. А теперь попробуй разузнать у кольца, куда нам направить наши стопы. И вообще, умеет ли он указывать направление? Скажи, кого бы ты хотела разыскать. Почему бы не начать с принца Марудина? По крайней мере мы-то точно знаем, в какой стороне он сейчас находится.
— Пожалуй, можно попробовать, — кивнула Балкис и прочла короткое заклинание:
Где искать Марудина, в какой стороне?
Отвечай без запинки немедленно мне!
Балкис, вытянув руку, стала поворачиваться к западу. Изумруд засветился, он сверкал все ярче и ярче. Наиболее ярким его свечение стало тогда, когда Балкис стояла, развернувшись к западным воротам. Но когда она стала отворачиваться, свечение мало-помалу пошло на убыль, и вскоре изумруд совсем угас.
— Получается! — обрадовался Мэт. — А теперь попробуй спросить насчет Лакшми.
— Но мы же знаем, что она сейчас парит в вышине рядом с принцем! — возразила Балкис.
— Да, но как только перстень найдет ее, он как бы настроится сразу на двоих джиннов, и потом можно будет...
— Поискать их детей! — воскликнула Балкис и, понимающе кивнув, повелела перстню:
Ну, колечко, не томи,
Покажи мне, где Лакшми!
С этими словами Балкис снова стала поворачиваться по кругу. И снова наиболее ярко изумруд засветился, как только девушка развернулась лицом к западу, а когда она стала поворачиваться к северу, угас.
— Вряд ли нам удастся запрограммировать его лучше, — кивнул Мэт. — Теперь попробуй спросить у перстня насчет детей.
— Запро... грам... мировать? — запинаясь, выговорила Балкис. Глаза ее загорелись жаждой познания.
— Ну, то есть... Это значит: давать перстню команды. Попробуй.
Изумруд, волшебный камень,
Ясен свет твоих лучей.
Подскажи мне, где злодеи
Прячут джинновских детей!
Прочитав эту строфу, Балкис в третий раз стала поворачиваться на месте. Изумруд начал разгораться по мере того, как она разворачивалась к северу. Наиболее ярким его сияние стало тогда, когда девушка стояла лицом к северо-востоку, а потом пошло на убыль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145