Отец негромко выругался.
— Что еще она тебе сказала?
Мать по крайней мере не стала спрашивать, кто именно просветил Мэта.
— Что хулиганы так осаждали магазинчик, что твои дела пошли насмарку, — ответил Мэт и понял, что мог бы сейчас разыграть обиду. Он укоризненно глянул на отца и добавил:
— А ведь ты мог мне все рассказать днем, папа.
— Тебя это не касалось, — отрезал Рамон.
— Все, что касается тебя, касается и меня, — возразил Мэт. — Ты сам меня так учил — ты говорил, что так должно быть между друзьями. Разве с родителями не должно быть точно так же?
— Я вел себя словно средневековый человек, — пробормотал Рамон.
— А чем плохи средневековые понятия о верности?
Отец взглянул на мать, она на него. Отец сдался:
— Когда я пришел сегодня домой обедать, я закрыл магазин навсегда.
— Значит, ты все знала! — Мэт с обидой глянул на мать.
— Мы не хотели волновать тебя, — объяснила она и вдруг проговорила упрямо и сурово:
— Тебя могли выгнать из университета!
— Однако твой неожиданный визит отвлек нас от мрачных мыслей, — поспешил добавить отец.
Мэт вздохнул:
— Ну ладно, я неблагодарный сын, я редко бываю у вас...
Знали бы родители, как давно на самом деле он был у них в последний раз!
— Это не имеет значения, Мэт, — тихо проговорил отец. — Наши трудности это наши трудности. Ты должен сам строить свою жизнь.
— Я и собираюсь ее строить, но трудностями надо делиться — вот еще одна мудрая истина, которой вы меня научили, — усмехнулся Мэт. — Единственное, что имеет значение, — так это то, что мы можем забрать вас отсюда.
Вдалеке взвыла сирена.
— Что это за дух? — нахмурился Жильбер.
— Это не дух, это просто сигнал тревоги, — скороговоркой выпалил Мэт. — Это полиция! Лайэм таки вызвал полицию, тварь! Папа, мама, простите, но медлить нельзя! — Ему не хотелось тратить время на то, чтобы объяснять Жильберу осложнения, возможные при отсутствии удостоверения личности. — Прошу вас поверить мне на слов как бы безумно вам ни показалось то, о чем я попрошу.
Рамон посмотрел на Химену. Они вместе несколько секунд смотрели на Мэта и Жильбера. Наконец Химена вымолвила:
— Плохого-то ничего не будет, правда?
— Абсолютно! — горячо заверил ее Мэт. — Идите сюда, встаньте около коробок и возьмитесь за руки. — Жильбер, и ты тоже!
Родители непонимающе нахмурились, взялись за руки.
Жильбер, естественно, повиновался лорду Магу без всякого промедления.
Сирена уже звучала ближе.
— А теперь повторяйте за мной: «Lalinga wogreus marwold reiger».
Мэнтрелы непонимающе переглянулись, но послушно повторили:
— Lalinga wogreus marwold reiger.
— Athelstrigen marx alupta, — продолжал Мэт.
Отец и мать повторили:
— Athelstrigen marx alupta.
— Harleng krimorg barlow staeiger, — проговорил нараспев Мэт.
— Harleng krimorg barlow staeiger, — вторили ему отец и мать.
Мэт продолжал повторять слова, строчку за строчкой, пока не прочитал стихотворение до конца, после чего распорядился:
— Еще раз!
Он повторял и повторял стихотворение до тех пор, пока родители не заучили его от начала до конца. Они бросали на сына встревоженные взгляды, но все же начали повторяли стихи.
А сирена звучала все ближе и ближе.
— Повторяйте без меня и не обращайте внимания на то, что я буду говорить! — воскликнул Мэт. — Продолжайте читать!
Родители послушно выполнили распоряжение сына. Они твердили строчку за строчкой. Мэт понял, что произошло.
Слова начали обретать смысл.
Сирена затихла у самого дома. За окнами метались оранжевые и голубые огни.
Хлопнула дверца автомобиля. Послышались шаги, направлявшиеся к крыльцу.
Мэт запрокинул голову и прочитал:
Силы придай нам, Монкер святой!
Брось паутинку нам, Король-Паук!
Пусть она станет дорогой прямой,
Может, на север, а может, на юг.
Савл, услышь меня,
Знахарь, мой друг,
Славный магистр всевозможных наук!
Магия, физика и математика,
Дружно в пути нам теперь помогайте-ка!
Злобный колдун нас с пути не свернет,
Через пространство и время — вперед!
А потом он выкрикнул:
— А теперь все вместе! — и снова начал произносить строки, некогда прочитанные им на древнем пергаменте, но только на сей раз уже все понимали их смыл:
Это время не твое,
Это место не твое...
В мире слабом честь и слава
Поросли давно быльем.
Ты припомни старый миф
И откроешь гордый мир,
Позовут тебя герои
И на подвиг, и на пир.
Пусть гудит глагол времен
И несет металла звон
Через время и пространство
В новый мир — сквозь явь и сон!
В дверь громко постучали.
— Послушайте, я понял слова! — вдруг воскликнул отец Мэта, на языке Меровенса, и тут вокруг все завертелось, заходило ходуном...
А когда вихрь утих, мать схватила Мэта за руку. Он поддержал ее и успокоил:
— Это пройдет, у тебя просто закружилась голова… Жильбер, ты как?
— Недурно, — отозвался рыцарь. — Держись, добрый человек Мэнтрел. Чувство, спору нет, неприятное, но потерпите, это пройдет... ну вот.
Мэт обернулся и увидел, что отец держится за плечо Жильбера, но мало-помалу приходит в себя и выпрямляется.
— Благодарю за поддержку, магистр Жильбер, — сказал Рамон.
— Это честь для меня, — смущенно пробормотал Жильбер.
— Папа, он не магистр, он рыцарь, — начал было Мэт, но в это мгновение его мать, изумленно озираясь, воскликнула;
— Эль Морро!
Рамон тоже осмотрелся. Они стояли на залитом солнцем дворе — Мэт, отец, мать, Жильбер, а между ними — гора коробок. К ним направлялись двое конных рыцарей и десяток пеших воинов.
— Пожалуй, похоже, — сказал Рамон. — Но я не думаю, что это — Эль Морро. Во всяком случае, это замок.
— Но не испанский, судя по архитектуре, — заключила Химена. — И все же самый настоящий замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123