— Теперь мы пойдем путем Зеленого бога!
Это было только начало. Убив жрецов, ваньяры с радостными криками начали обниматься.
А союзники, улыбаясь, пошли за предводителем Людей Ветра, размахивая в воздухе мечами и распевая:
— Кьюлаэра! Кьюлаэра! Кьюлаэра!
Стоящий на крепости Кьюлаэра понял, что настал мир, и опустил огромный меч. Улыбаясь, он радостно вскинул руки. Союзники увидели это и ответили ему счастливыми криками.
Потом Кьюлаэра отвернулся, на лице его вдруг появилась усталость.
— Не могу принять этих восхвалений! Я же не сам убил ульгарла!
— Но ты должен принять похвалу, — строго сказала Китишейн.
— Да! — подтвердила Луа.
— Кто станет восхвалять гнома? — заметил Йокот.
— Но кого-то им нужно восхвалять, — сказала Луа, — только это может их воссоединить.
— Только так могут восторжествовать Ломаллин и Рахани, — сказала Китишейн. — Ты должен стать нашим вождем, Кьюлаэра, ты должен принять славу за нас всех!
Он, ожив, посмотрел на друзей:
— Это действительно нужно?
— Нужно, и кроме того, — сказала Китишейн, — мне кажется, я знаю, как разделить с тобой славу.
Кьюлаэра посмотрел на ее сияющее лицо, а потом понял смысл ею сказанного. Он заулыбался, опустил голову, потянулся губами к ее губам.
Он поцеловал ее на глазах у всего войска. Люди приветственно закричали, а он поднял голову, посмотрел на нее, улыбнулся и спросил:
— Ну, доказал я, наконец, что достоин стать твоим мужем?
Она посмотрела на него нежно и лукаво и ответила:
— Доказал.
Хрипло, с придыханием он спросил:
— Значит, ты выйдешь за меня?
— Выйду, — ответила она, и он снова обнял ее, чтобы поцеловать еще раз.
Толпа внизу разразилась воплями радости. Луа смотрела на них со слезами на глазах, и ее рука сжала руку Йокота. Она робко посмотрела на него и сказала:
— Ты тоже доказал, что достоин такого.
— О, я знаю, — ответил он с сардонической улыбкой. — Но я не могу жениться на женщине, если она меня не любит — не любит меня больше всех на свете.
— Но я люблю тебя, — нежно сказала Луа, — и именно так.
Йокот хмуро посмотрел на Луа, но ее лицо сияло такой любовью и страстью, что у него не осталось ни малейших сомнений. Он обнял свою подругу и поцеловал ее так, как умеют только гномы.
Толпа внизу снова взревела от счастья, гномы посмотрели удивленно и покраснели.
— Смотри, что ты натворила, женщина! — сказал Йокот. — Из-за тебя я забыл, где я и кто смотрит на нас.
— Что ж, я горда этим. — Она прижалась к нему, он одарил ее улыбкой, потом развернул ее и повернулся сам, чтобы принять восхваления толпы.
* * *
— Огерн, — лениво сказала Рахани, — возвращайся в постель.
— Еще мгновение, любимая.
Огерн посмотрел вниз сквозь просвет в облаках, провел ладонью по руке и груди, чтобы лишний раз убедиться, что на его коже снова нет морщин, что его мускулы снова стали крепкими.
Рахани надулась:
— Ты бросил меня больше чем на год! Ты бросил меня, заставил изнывать от желания! Меня не утолить несколькими случайными встречами! Возвращайся в постель!
— Вернусь, не сомневайся. — Огерн смотрел на мир и улыбался. — Но я должен увидеть, как завершится дело, начатое мною.
— К чему? — спросила она. — Ты же знаешь, что должно произойти, — союз кочевников и северян попросил Кьюлаэру править ими всеми, всем западным миром! Ты знаешь, что он был вынужден согласиться, чтобы воспрепятствовать междоусобицам! И наверняка ты знаешь, что он женился на Китишейн, а Йокот — на Луа!
— Они венчаются вместе, две пары на одной церемонии, — сказал Огерн.
— Прямо сейчас? — Рахани поднялась на колени, встала, подошла к нему и посмотрела через его плечо.
Они увидели Юзева, стоящего перед двумя парами, поющего и изображающего завязывание узла, они увидели, как Кьюлаэра целует Китишейн так, как будто никогда не остановится, а Йокот целует Луа, более сдержанно, но тоже страстно.
— Благослови бог их союз, — прошептала Рахани. — У каждого из них будет по две девочки и два мальчика, и никто из детей не умрет, пока они не состарятся.
— Спасибо, любовь моя. Извини, что я отвлекся, но в сердца этих четырех я кое-что вложил, как это делает кузнец, если любит свою работу.
Тут Огерн почувствовал, как касается его спины ее грудь, и не смог больше сопротивляться возраставшему в нем желанию. Он повернулся, уложил ее на ложе, и трудно сказать, в ком из них страсть кипела сильнее.
Наконец Огерн поднял голову и, почти извиняясь, сказал:
— Ты понимаешь, что я выковал не только Кьюлаэру, которого я считаю героем.
— Конечно, — ответила она. — Ты выковал всех четверых. Ну поцелуй меня, Огерн, иначе мои губы высохнут от ожидания.
А какой мужчина пожелает такого горя богине?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123