Коротровир рассек кожаную куртку всадника и вонзился в его грудь, топор пролетел мимо...
Но не совсем. Вскользь он все же задел голову Кьюлаэры. Воин покачнулся от боли. Он бросился на ваньяра, пытаясь не потерять сознание, но у него поплыло в глазах, а ваньяр снова размахнулся. «Я не буду валяться без чувств!» — приказал себе Кьюлаэра, и ясно увидел склонившуюся над ним Китишейн. Гномы стояли по обе стороны от нее, а кругом лежали мертвые, пронзенные стрелами ваньяры.
Кьюлаэра поднялся на ноги, обнял девушку, быстро и крепко поцеловал ее и повернулся лицом к врагам, подняв меч на тот случай, если кто-нибудь попытается встать, но немногочисленные уцелевшие умирали на глазах.
— Не могу поверить, что я убила так много разбойников! — воскликнула потрясенная Луа, не опуская лука.
Йокот мгновенно забыл про свою магию и заключил ее в объятия. Луа зарыдала у него на плече, а призрачные псы начали растворяться в воздухе.
Кьюлаэра услышал отдаленный топот, увидел двух всадников, скачущих вдаль вдоль реки, и выругался:
— Скоро соплеменники этой шайки будут знать, что здесь произошло!
— Может, ничего страшного в этом нет, — медленно проговорила Китишейн.
— Почему? Они же захотят отомстить за своих!
— Да, и сельчанам придется бежать в леса, но им незачем возвращаться в деревню, разве что только затем, чтобы забрать стариков. А среди варваров пойдут слухи о могучем воине с волшебным мечом, вожаке стаи жутких псов, охотящихся на ваньяров.
— Тогда ваньяры начнут охотиться на нас! Чего ж в этом хорошего?
— Они побоятся, — просто ответила Китишейн. — К тому же они взывали к своему богу, а он им не помог.
Кьюлаэра мрачно проводил взглядом улепетывавших варваров, обдумывая услышанное.
По мере того как сгущалась ночная тишина, до друзей начали доноситься рыдания: плач перепуганных женщин, всхлипывания детей.
Луа мгновенно вырвалась из объятий Йокота, подбежала к одной из матерей, протянула к ней руки:
— Не бойся! Я — гном, не гоблин.
— А... а псы! — заикаясь, пробормотала женщина.
— Они пришли по приказу нашего шамана. — Луа показала в сторону Йокота.
— Шамана? — Женщина выпучила глаза. — Гном-шаман?
— Да, такое бывает редко, это точно, — мрачно отозвался Йокот, — но это правда: я вызвал псов и прогнал их. Прости, что напугал тебя, добрая женщина, но наши старания не пропали даром — ни одной из вас после похищения из деревни не было нанесено никакого вреда.
— Да, это верно! — изумленно сказала женщина. — Но теперь мы попали в плен к вам! Куда вы поведете нас?
— Назад в деревню. — Китишейн подошла к гномам. — Мы вас освободили, а не взяли в плен.
— Это все она, — пояснил Йокот. — Китишейн так разозлили злодеяния ваньяров в вашей деревне, что она повела нас искать справедливость и освобождать вас. Она привела нас к вам.
— А замысел битвы был твой! — быстро добавила Китишейн.
— Спасибо, спасибо вам всем! — В глазах женщины появились слезы. — Но кто этот воин, что убил так много наших врагов?
Кьюлаэра вытер свой меч, сунул его в ножны и подошел к Китишейн.
— Его зовут Кьюлаэра, — сказала Китишейн, — и, если бы не он, мы бы все были мертвы, а то и того хуже. Скажи всем, что вы свободны! А теперь мы должны идти, пока ваньяры не прислали сюда других воинов.
— Да, да! Мы пойдем!
Женщина встала и пошла, чтобы, прижимая к себе детей, рассказывать обо всем другим.
— Давай попробуем, может, нам удастся поймать несколько лошадей, — предложил Кьюлаэра Китишейн. — Ваньяры, похоже, бросили свои колесницы, а этим людям удастся добраться до дома быстрее, если их повезут лошади.
Китишейн кивнула, принялась размахивать руками и что-то говорить. Лошади присмирели; отбежавшие начали возвращаться к лагерю.
Через полчаса лошади тронулись в путь обратной дорогой, управляемые неопытными женскими руками. Китишейн и Луа захватили одну колесницу с собой. Кьюлаэра и Йокот задержались ненадолго, чтобы разрубить Коротровиром на куски четыре колесницы; затем они сели на оставшуюся и поехали вслед за женщинами.
Старики не могли поверить своим глазам, когда увидели, что их дочери и внуки возвращаются. Крики радости послышались с обеих сторон, женщины бросились обнимать стариков и старух. Дети побежали, чтобы получить свою долю объятий и утешений. Потом все повернулись, еще раз взглянули на следы побоища и пепелище и разразились рыданиями.
— Пора хоронить мертвых, — сказала Луа со слезами на щеках.
— Да, но быстро, — печально ответила Китишейн. — Вряд ли ваньяры дадут нам много времени.
Кьюлаэра не стал снимать доспехов, даже копая могилы; по мнению Китишейн, ваньяры могли объявиться много раньше, чем можно было ожидать.
— Выкапывай только несколько дюймов, — сказал Йокот, — остальное предоставь мне.
— Побереги свои силы. — Луа коснулась руки Кьюлаэры — Они тебе еще понадобятся, а магией камня и земли владеет любой гном.
Лицо Йокота потемнело, он вспомнил, как мало было у него этой врожденной магии.
— Ты — могучий шаман, — успокоила его Луа. — Каких еще не было среди гномов. Позволь мне заняться тем, что может любой другой гном.
Благодарность вспыхнула в его глазах, и она была горячей, но исчезла сразу, как только появилась. Вот только его лицо осталось взволнованным.
Кьюлаэра ничего не понял, но знал, что с магами спорить не стоит. Он стал копать в земле ямы, шесть на три фута, одну за другой, по числу тел, лежащих на деревенской улице. Потом Луа прочитала заклинание, сделала руками знак, и из-под земли полетели грязь и камни, образуя холмики рядом с выкопанными Кьюлаэрой ямами. Через полчаса могилы были готовы, и Китишейн с Кьюлаэрой принялись за скорбный труд — стали укладывать тела в их последние ложа, начав с мертвого старика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123