И если уж ты решил так грубо говорить, то я тебе могу сказать, что не считаю поиск нефти таким уж почтенным применением. Если честно, то уж лучше бы водный департамент Калифорнии использовал моих медуз для поиска течи в ирригационных каналах и канализации.
Ревел зевнул, глубже уходя в пассажирское сиденье.
– Очень гражданственно с вашей стороны, доктор Мезолья. А для меня вся вода Калифорнии десяти центов не стоит.
Таг гнул свое:
– Или чтобы мои медузы исследовали загрязненные колодцы здесь, в Силиконовой долине. Если пустить искусственную медузу в колодец и дать ей пульсировать вниз неделю-другую, она отфильтрует даже следовые загрязнения! Отличный пиаровский ход – выставить напоказ антиполлюционный аспект работы. Вспомни историю своей семьи – неплохо было бы выглядеть хорошо в глазах ребят из Защиты Окружающей Среды. Если подать правильно, можно даже получить федеральный грант на разработку.
– Не знаю, омбре, – буркнул Ревел. – Как-то это неспортивно – вынимать деньги из федералов... – Он мрачно смотрел на роскошную экзотику за окном, толстые укутанные юкки и апельсиновые деревья. – Да, здесь у вас все зелено.
– Да, – равнодушно бросил Таг, – слава богу, перерыв в засухе. В Калифорнии очень пригодились бы медузы, умеющие искать утечку воды.
– Вода здесь ни при чем, – возразил Ревел. – Важен углекислый газ. Два миллиона лет копившаяся нефть вся сгорела до углекислого газа и вылетела в атмосферу меньше чем за сто лет. Растительная жизнь просто обезумела.
Ты посмотри – вся эта растительность вдоль дороги выросла из автомобильных выхлопов! Подумать только.
По выражению радости на лице Ревела видно было, что ему эта мысль весьма приятна.
– Дело в том, что если проследить историю углерода в этих дурацких деревьях... он же всего сотню лет назад лежал на глубине нескольких миль в первобытных кишках Земли! А так как мы, чтобы жить, едим растения, то же самое верно и про людей! Наше мясо, мозг и кровь построены из сгоревшей сырой нефти! Таг, мы все – создания Уршляйма. Вся жизнь произошла из первичной слизи.
– Ерунда! – горячо возразил Таг, съезжая на дорогу в Лос-Перрос, тот анклав массива Силиконовой долины, где жил он сам. – Один атом углерода ничем от другого не отличается. И если мы говорим об искусственной жизни, то даже не нужен «атом». Это может быть байт информации, микробусина пьезопластика. Не важно, откуда взялся материал – важно, как он себя ведет.
– Вот тут мы с тобой и расходимся, друг. – Машина ехала по главному шоссе Лос-Перрос, и Ревел глазел на вызывающе одетых женщин. – Врубись, Таг: благодаря нефти куча атомов углерода в этом твоем яппи-поселке пришла из Техаса. Хочешь не хочешь, а большая часть современной жизни – в основе своей техасская.
– Довольно мерзкая новость, Ревел, – улыбнулся Таг.
Он с визгом шин прошел последний поворот, въехал на дорожку и остановился возле гниющего и пораженного грибком крыльца пригородного дома, который снимал за абсурдно высокую цену. Арендная плата его просто убивала. С тех пор как любовник бросил его на прошлое Рождество, Таг все собирался переехать в дом поменьше, но почему-то в глубине души жила надежда, что, если оставить дом за собой, придет к нему симпатичный сильный мужчина и поселится вместе с ним.
В соседнем доме богатая самоанская семья перекидывалась водяными мячами и ревела от смеха. Шипели на барбекю ароматные куски соевого мяса. В доме самоанцев жил большой зеленый попугай по кличке Тоатоа. В ясные дни вроде сегодняшнего Тоатоа вопил на крыше дома. У него был большой желтый клюв и пристрастие к хрящам каракатиц и тыквенным семечкам.
– Классно, – одобрил Ревел, оглядывая потрескавшиеся от землетрясений стены и облупившийся потолок. – Я боялся, что непросто будет найти место для экспериментов. Но раз ты снимаешь эту помойку под мастерскую, проблем не будет.
– Я здесь живу, – с достоинством ответил Таг. – По стандартам Калифорнии это очень хороший дом.
– Тогда неудивительно, что ты хочешь основать компанию! – Ревел поднялся по ступенькам на крыльцо и вытащил из сумки баллон высокого давления длиной в ярд. – Есть у тебя садовый шланг? И воронка?
Таг принес кусок шланга, предусмотрительно выбрав обгоревший в нескольких местах при последних травяных пожарах на холме. Ревел достал щегольской карманный нож из своих неразрываемых штанов и отрезал от шланга три фута. Потом он ловко приделал к концу шланга жестяную воронку и затрубил в нее.
Потом Ревел отбросил этот импровизированный горн в сторону и взялся за цилиндр:
– Лохань у тебя найдется?
– Без проблем.
Таг вошел в дом и вынес большой пластиковый кулер для пикников.
Ревел открыл краник баллона и стал выливать его содержимое в кулер. Черный кончик медленно эякулировал густым прозрачным гелем, как силиконовой замазкой. Пинта за пинтой гель стекал в белую зернистую внутренность кулера с верхней крышкой. От вещества шла сернистая вонь горелой резины, которая у Тага ассоциировалась с Гавайями – по необходимости коротким пребыванием на огнедышащих склонах Килауа.
Таг из предусмотрительности отошел в сторону и встал с наветренной стороны от кулера.
– Насколько глубоко пришлось добывать этот образец?
– Глубоко? – захохотал Ревел. – Док, эта штука прорвала предохранительные клапаны на старухе Дитери и расплескала буровой раствор на пять ближайших графств. Получился старый добрый фонтан. А оно все перло, заливая почву, этак, знаешь, спазматически. Кончилось тем, что образовалось озеро выше крыш грузовиков.
– Господи, а что дальше было? – спросил Таг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16