Хотя, разумеется, он все равно оставался бумагой и все равно выполнял свою задачу недостаточно хорошо.
– Удачный выбор фасона, – сказал Алекс.
Его гортань была склизкой от масла, и голос звучал сипло и искаженно.
Хуанита наклонилась вперед, включила внутреннее освещение и вырубила свою музыку.
– Ага, проснулся наконец? Алекс кивнул.
Хуанита дотронулась до другой кнопки на панели. Из широкой щели над ветровым стеклом вырвалось полотнище материи и развернулось у них над головами. Материя зашуршала, захлопала, наконец, скрепилась герметичными швами и превратилась в крышу из надутой мембраны – выгоревший на солнце купол из жесткой рубчатой ткани, выглядевшей не менее сухой, коричневой и крепкой, чем панцирь пустынной черепахи.
Во внезапно наступившей внутри машины светлой безветренной тишине Хуанита повернулась к нему.
– Как ты себя чувствуешь?
– Бывало и хуже, – клейкой гортанью прошептал Алекс и слабо ухмыльнулся. – Да. Я чувствую себя вполне хорошо.
– Рада это слышать, Алекс. Потому что там, куда мы направляемся, пикников не будет.
Алекс сделал попытку прочистить горло. На его голосовые связки налипло горячее, как кровь, масло.
– Где мы?
– Восемьдесят третье шоссе, Западный Техас. Только что проехали Джанкшн и едем в сторону Сан-Анджело. Я везу тебя туда, где я живу.
Хуанита кинула на него пристальный взгляд, словно ожидая, что он развалится на кусочки прямо там, где сидит.
– То есть фактически я больше нигде не живу. Но я везу тебя к тем людям, у которых я остановилась.
– Очень мило было с твоей стороны попросить разрешения, Джейни.
Она не ответила.
Это было совсем другое молчание, какого он еще не слышал у своей сестры. Не раздраженное молчание. Не с трудом сдерживаемая ярость. Это было абсолютное, стальное безмолвие.
Алекс был в замешательстве. У него никогда не было хороших отношений с сестрой, но в прошлом он всегда был способен проникнуть в зону действия ее радара. Он всегда мог достать ее. Даже когда плохое изменилось к худшему, он всегда мог с успехом захватить в зубы кусочек ее существа и рвануть.
– Видишь ли, тебе не следовало этого делать, – сказал он. – Мне там помогали.
Молчание.
– Ты не сможешь удержать меня, если я захочу вернуться туда.
– Не думаю, что тебе захочется возвращаться, – сказала Хуанита. – В этой клинике вряд ли будут рады снова тебя видеть. Мне пришлось выкрасть тебя силой. Я взломала здание и выстрелила в охранника из клеевого пистолета.
– Что ты сделала?
– Ты когда-нибудь видел человека, в которого выстрелили из клеевого пистолета? Это не очень приятно. Особенно когда залп попадает прямо в лицо.
Хуанита высыпала на ладонь пригоршню гранолы.
– Однако если бы я не заклеила ему рот, он принялся бы кричать, – продолжала она, непринужденно жуя. – После того как я его зафиксировала, мне пришлось прочистить ему нос ацетоном, иначе он бы умер от удушья прямо на месте.
Она проглотила и засмеялась.
– Могу поспорить на большие деньги, что он до сих пор висит там, приклеенный к стенке.
– Ты ведь шутишь, правда? Она покачала головой.
– Слушай, ты же сидишь здесь, разве нет? Каким образом, думаешь, ты попал в эту машину? Неужели решил, что эти деляги собирались отпустить тебя за просто так? Когда я вломилась к тебе в палату, ты висел там головой вниз, голый, без сознания, привязанный к какой-то металлической стойке.
– Господи Иисусе, – проговорил Алекс.
Он провел пальцами по волосам и содрогнулся. Его волосы были омерзительно грязными – он весь был омерзительно грязен с ног до головы, покрытый смесью горячечного пота и выделений собственных сальных желез.
– Ты хочешь сказать, что ты выкрала меня из клиники? Лично ты? Господи, Джейни, неужели ты не могла подать на них в суд или сделать еще что-нибудь?
– Я теперь занятая женщина, Алекс. У меня нет времени на судебные разбирательства.
Хуанита скинула охотничьи ботинки на пол и скрестила обтянутые чулками ноги на сиденье. Она посмотрела на него, сузив свои ореховые глаза.
– Впрочем, полагаю, у меня могут возникнуть некоторые проблемы, если ты вернешься назад и донесешь на меня местным властям…
– Ни в коем случае, – тут же сказал он.
– Ты не станешь возбуждать против меня дело или что-нибудь такое?
– Ну я бы не стал полностью скидывать со счетов вариант с судебным процессом, – протянул Алекс. – Особенно учитывая папины представления о семейном бюджете… Но мне уж никак не требуется мексиканская полиция, чтобы вести дела с собственной сестрой.
Он потер свой грязный, обросший щетиной подбородок.
– По крайней мере не требовалась до сих пор. Какого черта, что на тебя вдруг нашло?
– Много чего. Всякое разное. – Она кивнула. – Сам увидишь.
– Что ты сделала со своими волосами?
Она рассмеялась.
– Ты перестала их красить, – заключил он. – Это твой естественный цвет, так ведь? Такой буроватый. Ты что, перестала платить парикмахеру?
Он попал в цель.
– Ох, вот это действительно замечательно слышать, особенно от тебя, Алехандро! Ну да, я выгляжу как нищенка, правда? Я выгляжу как беженка! А знаешь, как ты выглядишь, красавчик? Ты выглядишь так, словно тебя прибило к берегу на пятый день после цунами! Ты выглядишь как труп, черт возьми!
Она повысила голос.
– Я вытащила тебя с края могилы! Я оделась так для того, чтобы совершить уголовное преступление, ты, идиот!
– Обычно ты одевалась для того, чтобы вращаться в высшем обществе, Джейни.
– Когда-то, – поправила она. – Я даже сделала несколько эскизов для одного сезона. Надо же, ты ничего не забываешь!
– А твои волосы, сколько я себя помню, всегда были рыжими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124