Река несла с востока радиоактивные
вещества, и Максиму стало ясно, что проку от этой цивилизации будет мало,
что это опять не то, что контакта лучше не затевать, а надо проделать
стандартные анализы, раза два незаметно облететь планету по экватору и
убираться восвояси, а на Земле передать материалы серьезным и много
повидавшим дядям из Света галактической безопасности и поскорее забыть обо
всем.
Он брезгливо отряхнул пальцы и вытер их о песок, потом присел на
корточки, задумался. Он попытался представить себе жителей этой планеты,
вряд ли благополучной. Где-то за лесами был город, вряд ли благополучный
город: грязные заводы, дряхлые реакторы, сбрасывающие в реку радиоактивные
помои, некрасивые дикие дома под железными крышами, много стен и мало
окон, грязные промежутки между домами, заваленные отбросами и трупами
домашних животных, большой ров вокруг города и подъемные мосты... Хотя
нет, это было до реакторов. И люди. Он попытался представить себе этих
людей, но не смог. Он знал только, что на них очень много надето, они были
прямо-таки запакованы в толстую грубую материю, и у них были высокие белые
воротнички, натирающие подбородок... Потом он увидел следы на песке.
Это были следы босых ног. Кто-то спустился с обрыва и ушел в реку.
Кто-то с большими широкими ступнями, тяжелый, косолапый, неуклюжий -
несомненно, гуманоид, но на ногах у него было по шесть пальцев. Постанывая
и кряхтя, сполз с обрыва, проковылял по песку, с плеском погрузился в
радиоактивные воды и, фыркая и храпя, поплыл на другой берег, в тростники.
Не снимая высокого белого воротничка...
Яркая голубая вспышка озарила все вокруг, словно ударила молния, и
сейчас же над обрывом загрохотало, зашипело, затрещало огненным треском.
Максим вскочил. По обрыву сыпалась сухая земля, что-то с опасным визгом
пронеслось в небе и упало посередине реки, подняв фонтан брызг вперемешку
с белым паром. Максим торопливо побежал вверх по обрыву. Он уже знал, что
случилось, только не понимал, почему, и он не удивился, когда увидел на
том месте, где только что стоял корабль, клубящийся столб раскаленного
дыма, гигантским штопором уходящий в фосфоресцирующую небесную твердь.
Корабль лопнул, лиловым светом полыхала керамитовая скорлупа, весело
горела сухая трава вокруг, пылал кустарник, и занимались дымными огоньками
корявые деревья. Яростный жар бил в лицо, и Максим заслонился ладонью и
попятился вдоль обрыва - на шаг, потом еще на шаг, потом еще и еще... Он
пятился, не отрывая слезящихся глаз от это жаркого факела великолепной
красоты, сыплющего багровыми и зелеными искрами, от этого внезапного
вулкана, от бессмысленного буйства распоясавшейся энергии.
Нет, отчего же... - потерянно думал он. Явилась большая обезьяна,
видит - меня нет, забралась внутрь, подняла палубу - сам я не знаю, как
это делается, но она сообразила, сообразительная такая была обезьяна,
шестипалая, - подняла, значит, палубу... Что там в кораблях под палубой?
Словом, нашла она аккумуляторы, взяла большой камень - и трах!.. Очень
большой камень, тонны в три весом, - и с размаху... Здоровенная такая
обезьяна... Доконала она все-таки мой корабль своими булыжниками - два
раза в стратосфере и вот здесь... Удивительная история... Такого, кажется,
еще не бывало. Что же мне, однако, теперь делать? Хватятся меня, конечно,
скоро, но даже когда хватятся, то вряд ли подумают, что такое возможно:
корабль погиб, а пилот цел... Что же теперь будет? Мама... Отец...
Учитель...
Он повернулся спиной к пожару и пошел прочь. Он быстро шел вдоль
реки; все вокруг было озарено красным светом; впереди металась, сокращаясь
и вытягиваясь, его тень на траве, Справа начался лес, редкий, пахнущий
прелью, трава сделалась мягкой и влажной. Две большие ночные птицы с шумом
вырвались из-под ног и низко над водой потянули на ту сторону. Он мельком
подумал, что огонь может нагнать его, и тогда придется уходить вплавь и
это будет малоприятно; но красный свет вдруг померк и погас совсем, и он
понял, что противопожарные устройства, в отличие от него, разобрались
все-таки, что к чему, и выполнили свое назначение с присущей им
тщательностью. Он живо представил себе закопченные оплавившиеся баллоны,
нелепо торчащие посреди горячих обломков, испускающие тяжелые облака
пирофага и очень собой довольные...
Спокойствие, думал он. Главное - не пороть горячку. Время есть.
Собственно говоря, у меня масса времени. Они могут искать меня до
бесконечности: корабля нет, и найти меня невозможно. А пока они не поймут,
что произошло, пока не убедятся окончательно, пока не будут полностью
уверены, маме они ничего не сообщат... А я уж тут что-нибудь придумаю.
Он миновал небольшую прохладную топь, продрался сквозь кусты и
оказался на дороге, на старой потрескавшейся бетонной дороге, уходящей в
лес. Он подошел к краю обрыва, ступая по бетонным плитам, и увидел ржавые,
обросшие вьюном, фермы, остатки какого-то крупного решетчатого сооружения,
полупогруженные в воду, а на той стороне - продолжение дороги, едва
различимое под светящимся небом. По-видимому, здесь когда-то был мост. И
по-видимому, этот мост кому-то мешал, и его свалили в реку, отчего он не
стал ни красивее, ни удобнее. Максим сел на край обрыва и спустил ноги. Он
обследовал себя изнутри, убедился, что горячки не порет, и стал
размышлять.
Главное я нашел. Вот тебе дорога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18