- он заставил себя посмотреть ей в глаза, - И еще:
боль приближает меня к смерти, а смерть - даст свободу.
- Это неправильно, боль и смерть связаны не однозначно. - возразила
Женщина. - Устав разрешает держать подследственного в живых неограниченно
долго, не налагая никаких ограничений на глубину страдания.
- Ну, в этом вопросе я могу с Уставом не соглашаться.
- А мы, в свою очередь, не согласимся с вами. - Женщина подалась
грудью вперед, сложив руки перед собой на столе. - И, поверьте, мой
помощник Виктор отлично знает свое дело. - ее глаза снова подернулись
поволокой. - То, что мы сделали с вами сегодня, лишь самое начало ...
Что же именно в ее голосе наводило на Франца такой ужас?
- Что вам от меня надо? - хрипло спросил он, - Ведь не заведомо же
ложного признания в убийстве двадцати шести человек?
- Как это не признания? - удивилась Женщина, - Именно признание от
вас и требуется. Только правдивое, конечно, - спохватилась она, -
следствию ложное признание ни к чему ...
- Я спрашиваю не о следствии. - Франц чуть изменил позу и,
непроизвольно искривив от боли лицо, продолжил, - Лично вы ведь тоже
от меня чего-то хотите? Я это чувствую ...
Некоторое время Женщина колебалась - видимо, между формальным и
неформальным ответами.
- Я хочу, чтобы вы мне ... доверились. - на "доверились" она
споткнулась, будто заменив им какое-то другое слово, - Чтобы рассказали мне
правду ... не только ту правду, которая необходима следствию, а больше: то,
что вы чувствовали во время тех событий; то, о чем вы думали и
что ощущали ... Вы должны открыть мне свое подсознание - не только
потому, что я ваш Следователь, а потому ... потому что ... - она беспомощно
замолчала.
Лицо Женщины опять раскраснелось; пальцы, перебиравшие бумаги на столе,
дрожали. Казалось, она вот-вот скажет что-то важное - Франц изобразил на
своем лице внимательное ожидание.
- Я хочу, чтобы ты мне ... - снова начала она, страдальчески
сморщившись от досады на бессилие слов, - отдался ... Не в
физическом смысле, а в духовном, - она попыталась поймать его взгляд, - в
смысле чувств и мыслей - так, чтобы, касаясь рукой твоего тела, я
чувствовала бы то же, что чувствуешь ты. И, если ты ощущаешь боль, я хочу
ощущать ее с тобой ... Нет, не саму боль, а твое ощущение ... боль,
преломленную твоим мужским "я" ... Поверь, ты тоже найдешь в этом
удовлетворение!... - она говорила бессвязно, с придыханием, заискивающе
заглядывая в глаза, - Боль перестанет казаться тебе проклятием, она станет
средством соединения ... Наши души и тела будут дополнять и ощущать друг
друга - такого никогда не достигнешь при обычном любовном акте. И когда мы
достигнем вершины, полного слияния, лишь тогда я смогу отдать тебя смерти -
и это станет моей величайшей жертвой ... А ты уйдешь из жизни не запуганным,
ничтожным насекомым и не дерзким бунтарем, а спокойным сверхсуществом,
достигшим истинного величия духа!
Голос Женщины дрожал; руки, как у слепой, блуждали по столу. Франц с
усилием разлепил спекшиеся губы:
- И что, у вас во время допросов действительно до оргазма доходит?
Женщина резко выпрямилась, по лицу ее пробежала судорога боли.
Несколько долгих секунд она не могла выговорить ни слова.
- Зачем вы так? - спросила она еле слышно. Румянец на ее щеках
выступил пятнами, как от пощечин.
- Вы просто не в свом уме. - угрюмо ответил Франц. Он уже жалел, что
спровоцировал ее на этот разговор. - Если говорить простыми словами - я не
мазохист. У вас ничего не получится.
- Не будьте так уверены в себе. - глаза Женщины сузились, - Я знаю,
что ваше сознание отталкивает меня, но подсознание - работает на
меня ...
- Чушь! - презрительно сказал Франц, - Сознание, подсознание ...
Рассчитано на подростка.
На какое-то мгновение они застыли, глядя друг другу в глаза.
- Вам дается еще один шанс. - сказала Женщина, - Ровно один.
- Он мне не нужен.
- Не торопитесь с ответом. - В ее голосе прозвучала вкрадчивая
угроза. - Подождите пока вернется Виктор.
И тут же в замке залязгал ключ - дверь отворилась. "А ну, заходи." -
раздался гнусавый голос Гориллы.
В комнату, опущенно волоча ноги, вошла Таня.
Прошедшие со дня их расставания четыре месяца оставили свой отпечаток:
щеки ее ввалились, зеленые глаза, казалось, занимали больше половины лица,
невесомое тело утопало в мешковатом комбинезоне. Длинные волосы, так
нравившиеся Францу, были коротко острижены; серьги, кольца, бусы (Таня
раньше носила много украшений) - все это исчезло. Увидев ее, Франц
попытался встать, но лямки пыточного кресла отбросили его назад.
- Пройдите сюда, заключенная. - Женщина указала рукой на кресло, где
сидел Франц. - Виктор, освободи подследственного и усади на табуретку.
Заключенную пристегни вместо него.
Горилла подошел, отстегнул лямки и рывком вздернул Франца на ноги;
"Слышал, что тебе сказали?" - прогнусавил он. С трудом переставляя ноги,
Франц отошел в сторону и сел на табурет. "Сюда." - без выражения приказал
охранник Тане.
Не сводя отчаянного взгляда с лица Франца, та опустилась в кресло.
Горилла пристегнул ее и встал у стены.
Женщина прошлась взад-вперед по комнате, остановилась рядом с Францем и
мягко положила руку ему на плечо.
Тишину нарушал только мерный звук капель, падавших из плохо
закрученного крана.
- Я организовала эту встречу для того, - сказала Женщина, обращаясь к
Тане, - чтобы вы помогли следствию повлиять на вашего бывшего возлюбленного
- поверьте мне, в его же собственных интересах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93