.. то есть
Гиата.
- Правда? Какая интересная случайность...
Открыв дверь, Антон сразу же увидел в кресле возле окна ту
златовласую женщину, с которой они ехали в машине. На ней было зеленое
платье свободного покроя, волосы эффектно спадали на плечи...
Сухова охватил внутренний трепет, граничащий с паническим страхом.
Что это? Безумие? Шутка? Что-то вообще невообразимое? Но ни руки, ни лицо
не выдали состояния Антона. Врач Сухов умел владеть собой.
Он решил спокойно осмотреться.
В большой комнате возле окна стол и два кресла, на столе бумаги,
штатив с пробирками и три небольшие реторты, газовая горелка, маленькие
аналитические весы, еще один штатив с какими-то реактивами, портативная
пишущая машинка и прибор, похожий на кардиомонитор. (Любой прибор с
экраном осциллографа напоминал Антону кардиомонитор.) Все стены в комнате
заставлены стеллажами с книгами: старыми - с бумажными страницами, и
новыми - библиоскопами.
- Вас зовут Гиатой? - Сухов не нашелся спросить о чем-нибудь еще,
чувствуя, что пауза затягивается.
- Да. Я - Гиата. А вы - Антон Сухов, я слышала, как вы знакомились с
моей мамой. Садитесь. - Она указала взглядом на кресло против себя.
Сухов медленно подошел к столу, остановился в напряжении.
- Как все это понимать?
Женщина тихонько рассмеялась.
- Что понимать?
- Вы хотите сказать, что я знал ваш адрес, а вы просто сидели дома и
ждали меня, пока я натешусь с вашим Серафимом... Не так ли?
- Все случилось действительно не очень складно. Я прошу извинить
меня, но... - Женщина улыбнулась какой-то заученно-кроткой улыбкой. - Но
ко мне вы попали, разумеется, не совсем случайно. Но не нужно волноваться.
Никто из нас не сошел с ума. По крайней мере вы. Можете мне поверить, это
я вам гарантирую. Все в порядке, Антон. Можно мне вас называть просто
Антоном и на "ты"? Тебе плохо гулялось с Серафимом?
- Погуляли прекрасно, - процедил сквозь зубы Сухов, - но, может, вы
все-таки объясните, к чему этот спектакль?
- Это не спектакль. Надеюсь, что как врач и просто как умный
современный человек без лишних комплексов ты не только все быстро поймешь
и воспримешь, но и скажешь свое слово... Однако давай по порядку...
Чудесный день сегодня. Разве не так? Сегодня у тебя рано закончились
операции, ты торопился домой, и вдруг...
- Откуда вы знаете, где я работаю и когда закончил оперировать?
- Все это элементарно, Антон. Просто я читаю твои мысли. Но не
торопись с умозаключениями. Хочешь кофе?
- Благодарю, не хочу.
- Напрасно отказываешься.
Сухову захотелось встать и уйти. Но любопытство и необычность
ситуации заставляли сидеть.
- Почему напрасно?
- Кофе - напиток бодрости! - патетично воскликнула Гиата. - Разве не
так написано в кафе на Киевской площади?
- Не помню. Я очень редко бываю на Киевской площади.
- И очень редко пьешь кофе... - лукаво смотрела Гиата, и Антон Сухов
сразу почувствовал многозначительную иронию. Он любил кофе давно, и Гиата,
оказывается, и об этом догадывается. А может, даже знает?
- Да, я очень редко пью кофе... на Киевской площади.
- А кофе там чудесный.
- Может, прекратим имитацию непринужденной беседы?
- Почему? - она так прелестно, с таким естественным удивлением
улыбнулась, что у Сухова мурашки пробежали по спине. - А что тебя
интересует, Антон?
- Казалось бы, ты и сама должна знать не только время окончания
операций, но и круг моих интересов, - отчеканил Сухов каждое слово, тоже
переходя на "ты".
- Не преувеличивай моих возможностей. - Гиата блеснула рядами ровных
белых зубов. - Я могу многое. Могу читать твои мысли. Но это еще не все.
Далеко не все.
- Кто ты?
- Гиата Бнос.
- Я сейчас встану и пойду. Если я спросил о тебе, то совсем не для
того, чтобы услышать еще раз твою фамилию.
- А что же ты хотел услышать?
- Собственно говоря, ничего не хотел... Но если я оказался у тебя
дома, да еще таким странным образом, то, может, ты сама хотела что-то мне
сказать?
Гиата снова лукаво улыбнулась.
- Зачем так торопиться? Хочешь кофе?
- Да...
- Вот это уже лучше. Кофе - напиток бодрости. А торопиться никогда не
следует. К тому же у тебя такой прекрасный день сегодня. Легкий день.
Сегодня ты можешь отдыхать душой и телом... Послушай, почему ты такой
взвинченный?
Гиата говорила неторопливо, спокойно, доверительно.
- Чем ты испуган? Ведь ничего особенного не произошло... И тебе не
пристало смущаться в присутствии молодой... очень молодой женщины.
Сухов прикрыл веки.
- Разве мое состояние вызвано присутствием молодой женщины? Кстати,
почему ты подчеркиваешь, что "очень молодой" женщины?
- Ну... Галантного кавалера, как вижу, из тебя не получится, но не
отчаивайся. Не будем распространяться о наших годах. Ладно? Серафимчик! -
Дверь в комнату почти сразу же открылась. - Принеси нам кофе и немного
коньячку.
- Любите кофе с коньяком? - спросил Сухов.
- Люблю. Все люблю, что существует на этом свете. На то оно все и
существует. Не так ли?
- Все?
- Да. Именно все. Я рада, что ты как раз на этом слове заострил
внимание. Мне отрадно, что ты способен так тонко чувствовать.
В это время вошел Серафим с небольшим подносом в руках. Он лукаво
подмигнул Сухову, поставил поднос на стол.
- Завтра пойдем гулять? - Мальчик хитро смотрел на него. - Слышишь,
Сухов?
Антон промолчал, даже не глянул в его сторону.
- Молчание - знак согласия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38