И тогда Карай все понял - и про кошек, и про людей - и зашелся, захлебнулся яростным протестом. А кошка лениво встала и пошла по стене с брезгливым выражением. Она бы и дальше сидела, ей плевать, что там происходит, внизу, но такое количество шума и недоброжелательства мешало ей созерцать мир. Какое уж тут созерцание...
Из дома вышла годовалая Диана, дочка Лии. У нее были черные керамические глаза и ресницы такие длинные и загнутые, как будто их сделали отдельно в гримерном цехе.
- Вав! - она ткнула кукольным пальцем в сторону Карая.
Кошки не было и в помине, а Карай все захлебывался бессильной яростью, которую ему необходимо было израсходовать.
Из дома выбежала Лия. На ней - платье Дузе, которое досталось ей, естественно, не от Дузе. Она сшила его себе сама, скопировав с картинки. Вид у нее был романтический и несовременный, с большой брошью-камеей под высоким воротником.
- Замолчи! - крикнула она Караю с радостной ненавистью, потом схватила Диану на руки и начала целовать так, будто ее сейчас отберут и больше никогда не покажут.
- Она у меня чуть не умерла, - сообщает мне Лия, отвлекшись от приступа материнской любви. - У нее от пенициллина в кишках грибы выросли.
- Какой ужас...
Диана высокомерно смотрела на меня с высоты материнских рук.
- Слушай, а вот нас растили наши матери... Столько же времени тратили? Так же уродовались?
- Наверное. А как же еще?
- В таком случае мы не имеем права на свою жизнь.
- Как это? - не поняла я.
- Ну вот, я трачу на нее столько сил, только ею и занимаюсь. Значит, она - моя собственность. А я - мамина. И если я, к примеру, захочу отравиться, значит, я покушаюсь на чужую собственность. Пока живы родители, мы обязаны жить.
Я внимательно исподлобья смотрю на Лию, потому что ее слова имеют для меня особый смысл. Она замечает мое выражение. Она замечает абсолютно все.
- Пойдем покажем тете цветочек!
Мы идем в сад, садимся на корточки и смотрим, как из земли тоненький, одинокий и трогательный тянется подснежник. Здесь, В Самарканде, он крупнее, чем в средней полосе. И не белый, а желтый.
Мы смотрим, завороженные. Мне кажется, что от желтого колокольчика исходит тихий звон.
- У... - Диана выпячивает крошечные губки, как обезьяний детеныш, и показывает на цветок.
Карай в углу двора все продолжает взвывать и взлаивать, не может успокоиться.
- Ты знаешь, он дурак, - делится Лия. - Но Саша его любит. По-моему, он любит собаку больше, чем меня. Правда.
Мы поднимаемся и идем завтракать.
На столе среди закусок, которые я называю "колониальные товары", гора плова. Поверх рисового купола - куски баранины, ломтики айвы, головки тушеного чеснока и еще какая-то красота и невидаль.
Лия накладывает в мою тарелку. К лицу поднимается дух баранины и особой травы под названием "зира". Каждая рисинка отделена друг от друга и отлакирована какимто благородным жиром.
- Ну, чего ты сидишь?
Я с неуверенностью потянулась к вилке.
- Руками... - она сложила щепоть из трех пальцев и показала, как надо ею пользоваться.
Я повторила. У меня получилось.
Лия смотрела на меня с этнографическим интересом.
- Ну? - спросила она.
- Ничего. Странно... - Я действительно не могла объяснить своего состояния.
Моя плоть как бы возвращалась ко мне после долгого конфликта. Как будто мы с ней были в ссоре, а теперь миримся. Это было замечательное чувство, райское блаженство, и я даже подумала: "Может, я уже умерла и теперь нахожусь в раю..."
Пришла мать Лии и забрала Диану. Мы остаемся вдвоем на кухне за большим деревянным столом. Я - в чопане. Лия - в платье Дузе. От платья Дузе Лия переключается на Италию, а с Италии - на свою поездку в эту кап. страну по туристической путевке.
Самолет рейсом "Ташкент - Милан" вылетал, естественно, не из Самарканда, а из Ташкента.
Лия выяснила день и час отправления и, зная свои взаимоотношения со временем, решила приехать в Ташкент на сутки раньше, с запасом в двадцать четыре часа. Эти двадцать четыре часа надо было где-то скоротать, и Лия поселилась в гостинице, в двухместном номере.
Ее соседкой по номеру оказалась украинская девушка Анна, которая не имела к группе никакого отношения. Она была сама по себе и проводила время странным образом: все время лежала на кровати и плакала.
Лия, зная свою манеру во все вмешиваться, решила на этот раз ни во что не вмешиваться и делала вид, что ничего не замечает. Но Анна все плакала и плакала, весь день и вечер, и тогда Лия не выдержала и спросила:
- Что ты плачешь?
Анна призналась, что она беременна от некоего Рустама, которого полюбила на Великой стройке. А Рустам ничего не знает, так как вернулся в свой родной кишлак. Это не особенно далеко от Ташкента, но Анна боится ехать к нему одна.
Лия посмотрела на часы. Был час ночи, а самолет уходил в шесть утра. У нее было еще пять часов, а кишлак находился примерно в двух часах езды от Ташкента. Два туда, два обратно. Можно успеть. Чертыхаясь, кляня свою планиду, Лия заставила Анну собираться и повезла ее в кишлак. Они поймали крытый брезентом грузовик, в котором возят солдат. Дорога была плохая, грузовик трясло, Лию и Анну кидало друг на друга. Наконец они добрались до кишлака. Дальше все развивалось, как в плохом кино. Сестра Рустама, тринадцатилетняя девочка, похожая на цветочек подснежника второго дня, сказала, что ее брата нет дома. Он находится на соседней улице на собственной свадьбе. Если они выйдут на соседнюю улицу, то увидят и улышат эту свадьбу. Анна обомлела, но тут же опомнилась и принялась рыдать. Ничего другого, похоже, она не умела делать. Это была ее самая привычная реакция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211