вот что будет у вас стоять вдоль стен! Кресла-маркизы! Спинка невысокая, не выше подлокотников, и никакой вертопрах, никакая вертопрашка эту спинку пудрой с волос не измажет. Теперь волосья день ото дня все выше всчесывают и посыпают жирной пудрой… а маркизы, кстати, довольно широки, чтобы там поместиться и в самой модной юбке, ведь и юбки шьют все шире, как только в дверь проходить? Не так ли?
Вопрос был обращен к купцу.
– Ваше сиятельство, могу предложить маркизы наилучшие, в лавке моей стоят, и к ним подушки пуховые, а также кресла для игрального стола, весьма удобные, новомодные, и черного дерева, и красного дерева, - тут же принялся он расхваливать товар. - На картинке не видно, а мы знаем, которое дерево на что идет. И рисунок поставим самый модный - из лавровых веток плетение, бараньи головы, розеты, пальметы, вьюнок.
– Бараньи головы? - переспросил Архаров.
– Накладочки бронзовые, изволите видеть, какая же новомодная мебель без бронз? - с неподдельным изумлением осведомился купец. - Из Франции рисунки везут, наши мастера льют, не хуже выходит, чем мебеля у французской королевы. А то еще делают с фарфоровыми расписными плакетками, с медальонами, так то более для дамских комнат. Для гостиной и для кабинета господина Архарова нужны бронзы самые изрядные, чтобы одно к одному, на единый лад, - и накладочки, и канделябры, и люстры, и вазы, и часы, и курильницы…
Архаров подумал, что эти бронзы на единый лад влетят ему в немалую копеечку.
– Люстры надобны венецианские, легкие, - тут же решила Елизавета Васильевна, - все пять… а что, Николай Петрович, не хочешь ли обставить и малую гостиную?
– Туда - фонари! - тут же отозвалась княжна. - Как у меня, большие, и оправа из золоченой бронзы, Николай Петрович, модно, и сквозняк свеч не гасит, и воск куда попало с них не летит!
– Да, Анюта права, а для большей тонкости следует купить французские бронзы с матовой позолотой, - решила княгиня. - Что, любезный, сыщется у тебя?
– Для вашего сиятельства есть бронзы от самого господина Гутьера, - блеснул знаниями несколько обиженный купец - дама заподозрила его в том, что он не разбирался в товаре. - Теперь многие продают золоченую бронзу от Гутьера, да только врут, а у меня - подлинный, и бронзы от Томира у меня также имеются.
Архаров отвлекся - он ничего в этих позолотах не понимал, он только знал, что парадные комнаты должны быть достойны его чина.
Его беспокоил иной вопрос.
Государыня в Москве с января. Она внимательно наблюдала за следствием по пугачевскому делу и, несомненно, знала про затеи князя Горелова. О том, что после всех приключений девицу Пухову забрал к себе князь Волконский, она тоже знала. С князем была хороша, звала его и княгиню с княжной к себе на малые приемы, а о девице Пуховой не было сказано ни слова. По крайней мере, так понял Архаров. И теперь, глядя, как Варенька перекладывает листы гравюр, подумал: а что, коли слово было сказано? Что, коли этот визит - по приказу государыни? Ведь и дураку понятно - девицу Пухову, кем бы она ни была, надобно либо запереть в такую обитель, откуда она уж вовеки не выйдет, либо отдать замуж за человека благонадежного и умеющего охранить ее от всевозможных авантюристов. Сам он полагал себя таким человеком, но обхождение государыни с ним этому домыслу противоречило. Впрочем, обхождение могло быть испытанием, государыня ловка…
Когда вспомнился князь Горелов, это имя потянуло за собой другое - Михайла Ховрин.
Неудачная попытка Ваньки Каина выручить из беды старых дружков оказалась для Мишеля спасительной - он не был схвачен с оружием в руке, как князь Горелов, не был пойман идущими по следу полицейскими, как Брокдорф. Однако долго ли он будет отсиживаться в какой-то одному Богу ведомой заволжской деревне? Да и жив ли? Ведь был совсем плох…
И третье имя выплыло в памяти, тем более, что Варенька так держала рука над листами, словно то были не гравюры, а клавиши.
Она чем-то смахивала на Терезу Виллье, самую малость, хотя черты лица Терезы были менее округлы, даже, правду сказать, жестковаты, особенно упрямый, выдающийся вперед узкий подбородок. И даже если им было бы впору одно и то же шнурование, то Вареньке - благодаря ее болезненной хрупкости, а Терезе - потому, что сухое от природы сложение, наследство предков, которые, скорее всего, были бретонскими крестьянами, было необходимым условием стойкости и силы. Опять же, обе темноволосы, но мягкие Варенькины локоны не шли в сравнение с жесткой курчавой гривой Терезы, черной, как вороново крыло.
Архаров глядел на девушку, вполуха слушая рассуждения княгини о мебелях, шпалерах, коврах и бронзах, а сам впервые думал о Терезе спокойно, не гоня воспоминаний. И сам себя оправдывал тем, что всего лишь сравнивает. И сам себе толковал, что в Вареньке он, коли будет угодно Богу, найдет все лучшее, что померещилось ему в Терезе. Коли будет угодно Богу и государыне…
– А есть ли у тебя, сударь, кровати? - спросила княгиня. - Мы Анюту отдаем, приданое собираем, хочу спальню ей обставить так, чтобы все кумушки наши ахнули. Чтобы одна такая спальня на всю Москву была.
– Да ваше сиятельство! Коли угодно! Есть кровати дюшес - рама для балдахина резная, к потолку привинчивается, да изголовье резное. Есть турецкая кровать, есть польская - у той рама для балдахина округлая… Да прикажите! Хоть сами нарисуйте - у меня и столяры, и резчики толковые, поймут. А ткани на балдахины у меня из самой Франции.
– Уж точно ли из Франции?
– С фабрик господина Оберкамфа, ваше сиятельство, - достойно отвечал купец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35