А еще не удержался и вот
неделя тому, как приобрел у Жопольки подержанный форд.
Пятьсот баксов я ему дал, "тонну" еще должен, кучу времени
извел, чтобы машину до приемлемой кондиции довести с помощью
того же Жозе-Поля. В общем, вывод такой - Усманова пора брать
за яйца и как минимум одно из них безжалостно обрывать.
Сел я на свой занюханный фордешник и поехал, с тоской размышляя,
как много жрет он бензина. Вначале наведался в офис Усманова.
Миша и Лева носы воткнули в экраны и ничего их не касается, ни
мои деньги, ни моя фамилия - у них самих таких проблем нет.
Едва удержался, чтоб не врезать им по затылкам, да так, чтобы
носы по экранам размазались. Женя вела как сука бюрократическая,
холодная, неприступная, с медленно тающей улыбкой вежливости
- выдрессировал ее все-таки Хожа.
Сказал я тогда внушительным басом знаменитую фразу "I'll be
back" и добавил "Если не найду подлюку Усманова, посажу на
"винчестер" <$F магнитный диск, служащий для накопления данных>
и заставлю крутиться весь ваш дружный коллектив."
Следующим адресом была Рита, вернее дом Хелен Федорчук. Эта
тетенька мне и открыла дверь.
- А Риты нет, господин Вайзман.
- А где она есть? Может, в университете?
- Сомневаюсь, господин Вайзман.
У самой лицо серьезное постное, но чувствую - смеется внутри.
Попрощался я с профессоршой, вымелся с ее газона, уселся в
машину и стал поджидать свою милочку. Хорошо, что не зима,
задницу не холодит, высиживай хоть до завтра, тут же и прессу
можно выудить из ближайшего мусорного бачка да поизучать.
Но едва я прочел про каких-то сектантов, самовольно захвативших
муниципальные дома, предназначенные на слом, как появилась
госпожа Федорчук.
- Я вижу, вы решительно собрались ждать. Давайте тогда ко мне.
- Да не стоит хлопот. Я привык к засадам и схронам, приходилось
и по шею в сугробе сидеть.
- Ну, устройте засаду в моем доме.
Ладно уж, чего мне упираться, если человек сочувствующий
попался. Перебрался я на гостинный диванчик в ее дом. Посмотрел
настенную фотографию ее папаши. Не похож на несчастного
советского военнопленного, спасающегося от Гитлера и Сталина.
Стоит молодой щекастый хлопец в какой-то странной форме с
трезубцем на околыше - похоже, бандеровец. И чего это дочке
украинского национал-патриота приглянулась моя Рита
Вайзман-Фейгина? Может, и в самом деле "розовые" они,
продолжательницы дела Сапфо и женского населения острова Лесбос.
Сижу я, телек поглядываю вполглаза. Там новости из Москвы из
которых мне ясно, что коммуняки - говнюки, и либералы -
какашки, хотя и не такие злые. Одни закостенить хотят Россию до
ледяного звона, другие сжижить до полного рассопливления. С этим
делом в Америке несколько получше, о коммунистах после
прекращения советской подкормки мало что слышно, и либералы
здесь поскромнее. Правда, они тоже хотят расслабить и
рассупонить народ, то есть, чтоб бабы не рожали, мужики трахали
друг дружку, негры и другие "шоколадки" поменьше работали и
росли большими-большими, а бюрократы, чтобы денежки перекачивали
из одних штанов в другие.
Тем временем немолодая дама принесла мне кофе с бисквитом.
- Послушайте, мисс Федорчук, кому надобна славистика, если сама
Россия никому не нужна?
- В конце концов, нашему или там американскому правительству
важно знать, насколько можно русских прижать, когда они
взорвутся. Для этого годится и изучение литературы, даже
классики... Выпить не хотите ли?
- А как же. Смирновской.- я принял стопку и спросил.- А
почему здесь вообще считают, что мы отличаемся от американцев и
канадцев настолько, что нас надо изучать под мелкоскопом?
- Отличие большое. В Америке уважают незаметную власть,
которая как можно меньше сует нос в ваши дела. В России любят
власть, которое засовывает нос в каждую дырку. Это называется -
забота о человеке. Но в чем вы правы, господин Вайзман, и там и
сям люди одиноки, они боятся, что постепенно исчезают из мира,
что, в конце концов, от них ничего не останется, кроме кучки
удобрений.
Тут я принял еще стопку и очень мне захотелось узнать, за что
госпожа Федорчук мою жену привечать стала.
- Рита вам в чем-то помогает?
Хелен неожиданно зарумянилась, хотя и самую малость. Но вместо
ответа раздался звонок. Госпожа Федорчук взяла трубку и тут же
передала мне.
- Это - Маргарита. Она так быстро говорит, что я не
въезжаю в смысл.
Я приставил трубу к уху и услышал пьяную скороговорку. А смысл
был таков: Хожа веселился с Ритой, но потом куда-то
запропастился вместе с машиной, а вместо него появились
незнакомые негры, которые ее не выпускают. Жена успела дать
координаты и тут же связь прервалась.
- Я должен ехать, госпожа Федорчук.
- Извините, я все слышала по параллельному телефону. Как же вы
управитесь с этими неграми?
- Хрен его знает. Порву тельняшку на груди, а там видно будет.
Хелен вышла в соседнюю комнату и вернулась с бумажным пакетом, в
котором покоился револьвер тридцать восьмого калибра.
- От друга осталось,- пояснила мисс Федорчук зачем-то.- Он
погиб на Ближнем Востоке десять лет назад.
Я сунул револьвер в карман куртки, предварительно проверив
наполнение барабана. Неизвестно мне, какие тут правила ношения
оружия, свободные или не очень, но голыми руками разве что
задницу вытирать. А вооруженной десницей я уже и покарать сумею.
- Эта хлопушка пригодится, чтобы негров распугать. А Усманову
я оторву яйца без помощи револьвера, сразу оба, пусть на меньшее
теперь не расчитывает.
В углу рта у дамы появилось некоторое подобие улыбочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48