Впрочем,
некогда было мне ее рот рассматривать - я уже отчалил по
указанному адресу.
Чем дальше я отъезжал от центра, от ухоженных кварталов, тем
более у меня настроение в минус. А в итоге попал я на
неблагополучную окраину Питтстауна. Диспозиция была такова. Река
вяло тянула свои серые воды к океану, к ним примыкали
заброшенные лесные причалы, за которыми мрачнела вереница
зданий, больше похожих на пакгаузы. Вскоре по обилию
черных, желтых, серо-буро-малиновых физиономий, я понял, что это
общаги, в каковых имигранты проживают. Нельзя сказать, чтобы я
изначально плохо относился к этим товарищам. Я сам был
пришлец-беглец вроде них. Но мне не нравилось то, что канадский
бюрократ не видел никакой разницы между мной и ними.
Местные консерваторы к нам всем относились одинаково паршиво,
местные либералы - одинаково неплохо. Так и хотелось крикнуть
западному истэблишменту прямо в холеные физиономии: вы задницу
русским должны лизать за то, что мы на вас бомбу не сбросили. А
уж сколько гадостей вы нам сделали, не меньше чем
татаро-монголы. В двадцатых годах скупали по дешевке русское
золото и культурные ценности, которые большевики выбрасывали на
рынок, во вторую мировую столько лет дожидались мы второго
фронта...
Я вошел в серый склеповидный дом. Подобные обиталища я видел
последний раз в Питере, только здесь побольше всякого пестрого
дерьма висело по стенкам. Кругом голопузая детвора носится, из
каждой двери доносятся дикарские траляляки в живом и
магнитофонном исполнении. Я заловил одного китайского пацана и
поинтересовался насчет белой упитанной тети в очках.
- Белый тетя плоходить на верхний этаж. Толстый попа такой.
Вначале ее обнимать белый дядя, потом большой черный Чака.
- Кто такой большой черный Чака?
- О, маленький Ли очень бояться большой черный Чака. Чака - это
марихуана, это - джанк, это - хэш, это - экстази. Он
- колдун. Он продавать мальчик и девочка. Однажды он поймать
маленький Ли и вставить ему в попка свой длинный письпись. Так
больно-больно. Затем давать малыш Ли двадцать баксов и
приглашать еще. Мама и дядюшка Чжоу запретить мне больше это
делать.
Я покинул маленького Ли с его безвинно пострадавшей попкой и
поднялся на верхний этаж. Дальше я сам разобрался, откуда
шум-гам. Открыл дверь и сперва увидел свою жену. Она валялась
на "водяном" диване вместе с какими-то шоколадными мужиками и
раслабленно хихикала. Юбка ее была задрана и африканцы елозили
руками по пухленьким ляжкам. Глаза у них были оловянные, но
губы слюнявые, если не сказать похотливые. Царила вонь,
образованная газовыделением из задниц, табакокурением, какими-то
кадильницами, шипящими и булькающими на плите харчами; тренькала
не слишком приятная музыка, публика веселилась целованием и
танцами, однако Усманов среди нее не наблюдался.
Я подошел к кровати, сгреб курчавые шевелюры в две ладони и
столкнул "шоколадок" лбами. По-моему крепко столкнул, один даже
отключился. Затем я рывком поднял Риту с кровати, она хоть
пошатывалась, но пробовала держаться на ногах. Я подтолкнул ее к
двери и тут меня сзади окликнули:
- Эй, приятель, не торопись унести свою попку.
Это сказал большой черный Чака. Действительно, мужчина
немаленького роста, по происхождению суданец или эфиоп. На
поясе у него висел плейер с компакт-диском, в ушах торчали
наушнички, сам он пританцовывал, наличность имел не свирепую,
даже ласковую, как у сытой гиены. А глаза опять-таки оловянные.
- У тебя попа вместо головы. Отстань, липкий.- огрызнулся я.
- Остановись, брат мой. И не уводи сестру. Ей хорошо с нами, мы
помогаем друг другу.
Я попробовал не кипятиться и не пускать пар.
- Ей хорошо, пока она соображает не больше, чем початок
кукурузы. А если вы ей помогали своими "перчиками", то
будете иметь дело с полицией на полную катушку. Поняли меня?
- Мы - это ты, брат. Когда мы узнавали сладость твоей жены,
тоже должен был испытывать и ты. Если у тебя это не получилось,
значит, ты сам воздвиг преграды. Участвуй вместе с нами и ты
поймешь, что такое великая общность, поток жизни, слияние на
лоне материнских божеств. Или ты маленький белый собственник?
- Я - маленький белый собственник, а ты большая черная
скотина... Топай, Рита.- я подтолкнул осоловевшую женщину к
двери.
Чака цокнул языком и путь немедленно был прегражден еще более
здоровенным мужиком - амбал сразу сгреб Риту, облапил ее
только так.
- Ну, так потанцуешь с нами, брат?- сладко вопросил Чака.
- Настояший танцор пляшет только под свою музыку.
Я вытащил свою пушку и направил ее на амбала, вполглаза
поглядывая на Чаку.
Амбал только поплотнее заслонился моей удобной во всех
отношениях Маргаритой.
- Ты же не выстрелишь, мой белый брат.- ласково протянул Чака,
а его приятель полез в карман. Что же делать?
Я направил ствол чуть ниже и стрельнул между ног амбала и моей
жены. Она совершенно бессознательно присела и тут я
влепил пулю прямо в лоб здорового негра. Он грохнулся на пол,
закатив зрачки, из его кармана так и осталась торчать рукоятка
пистолета. Тут начался визг, я схватил Риту и потащил в
коридор. Когда дотянул ее до лестницы, сзади уже появился
человек с пистолет-пулеметом. Я направил жену вниз, надеясь,
что она не переломает себе по дороге все косточки. Надо было
пальнуть несколько раз в сторону вражеского стрелка, чтобы
он умерил свою прыть. Затем, скатившись по лестнице, подхватил
свою жену, которая все норовила стать неподъемным мешком.
Когда я заталкивал ее в машину, поверх головы свистнуло
несколько пуль, потом пяток свинцовых лепешек звякнул по
бамперу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48