Я, конечно же, отвечал, что переметнуться могу
только к манси и медведям.
После службы был какой-то занюханный институт, кажется,
холодильной промышленности, думать там было ровным счетом не о
чем, поэтому стал я выстукивать на машинке истории о животных
разного обличия. И вдобавок хаживал на всякие литературные
семинары, где кучковались интеллигенты разной степени
заплесневелости под присмотром парочки стукачей и делали вид,
что они - культура. Стукачи время от времени организовывали
сборничек для вечно молодых писателей от двадцати до
шестидесяти, отчего творцы, неохваченные кагэбэпросветом,
тоскливо лаяли на счастливчиков. В конце восьмидесятых
раскрепощенные Лигачевым комсомольцы стали оседлывать
издательства и добывать монету, распечатывая для народа всякую
муру. Тут бы мне подсуетиться, но не мог я пьянствовать с
заискиваниями и подхихикиваниями со всякой мишурой, поэтому к
тому времени, когда настала свобода, к 1991 году, я уже догорел.
Может, протяни я еще годик и стал бы катать книжки про разные
там мафии и борющихся с ними афганцев, или что-нибудь по
эротической части заделал бы, например роман "С елдой
наперевес". Но в сентябре я отчалил к папе, который уже с
полпятилетки проживал на одном иерусалимском пригорочке.
А еще 21 августа я находился в Москве и чувствовал себя чужим
на празднике жизни, и все сомневался в решении, но билет уже
елозил в кармане, а портвейна было во мне по самое горлышко.
Неожиданно среди уходящего из столицы танкового полка заприметил
знакомого по Герату офицера. Он мне сказал, показывая на
радостных интеллигентиков:
- Достали меня эти хиляки. Они себя жалеют, мы их, а много ли
толку с этого будет. Любой строй и режим не на слабости, а на
силе стоит. На дурной ли, на более-менее разумной, но все равно
на силе. Эти отцы-пилигримы и прочие ковбои, которые в Америке
демократию строили, они ведь крепыши были, не дураки выпить,
подраться, пострелять друг в друга, индейцам уши поотрезать. Они
себе пространство не забывали расчищать.
И я почувствовал сермяжную правду офицера-танкиста. Энергия
нужна для любого дела, а когда она прет вперед и ломает все на
своем пути, то становится больно. И в самом деле, сменив
партийных дядей, которым все падало прямо в рот, нахлынули
бандиты. Каталась под черной кожей курток бандитская сила, но
имелась за широкими плечами лишь советская школа. Благодаря ей
урки показали, что такое непримиримость к врагам и применение
разных сподручных средств для достижения "светлой" цели.
Но я уже курсировал заграницей. Можно сказать, наступил третий
этап моей биографии. В Израиле женился - ух там и баб на все
вкусы, даже на меня хватило. Обрачился я с одной из наших
эмигранточек, но в самой стране не задержался, хоть она
и солнечная. Те бабки, что тамошнее правительство отстегнуло, я
проел, пропил, проплясал, ни на какой работе не прижился, папаша
меня по своему обыкновению не привечал, даже гарантию пожалел
дать под деловой кредит. Можно было в армию податься, но без
обрезания не стоило. Убило бы меня, например, и ни одна религия
провожать бы не стала мой гордый труп в распоследний путь.
Потом с Канадой подсиропило, стала принимать она отселенцев с
исторической родины, подался я с женой Ритой и народившимся
сынишкой Данькой туда. Поселился, в общем-то, в глухомани, до
ближайшего городка Питтстаун пилить двадцать миль, а
мотора таки не было у меня, не разжился по скудости средств.
Впрочем, неподалеку на трассе имелся лабаз с кафешкой при
бензозаправке. Жена, в основном, на огороде тосковала, загорая
с томиком каких-нибудь стишков, сынок на лужайке жуков ловил,
ну, а я пособие какое-никакое получал. Да еще осенью, в
охотничий сезон, на бензозаправке подрабатывал мойкой машин,
впрочем и сам тоже диких птичек-уточек жизни лишал. В общем,
существовать можно, если жену не слушать - а она у меня
филолог, кандидат наук по матерным выражениям.


2. С понедельника новая жизнь
Я, кстати, сочинять никогда не бросал, хотя последние семь лет
ни одному издателю своих трудов не показывал. Естественно, что
часть моих внушительных талантов осталась в родных краях, не
поспев за перемещениями моего тела. Но я и сейчас измышляю
всякую всячинку, иногда насильно давлю из себя, иногда же
творчество как из бочки хлещет. Люблю альтернативные истории
выдавать. Что было бы, коли, например, хан Батый завоевал всю
Европу вплоть до Англии и английского барашка кушал бы татарский
нукер. И как насчет того, чтобы ацтеки с помощью Кецалькоатля
изобрели мореплавание с порохом, переправились бы в Старый Свет
и давай там харчить крестьян и трахать через анал рыцарей с
королями. А как бы все повернулось, окажись у Владимира Ильича
хороший слух и тенор, когда бы взялся он петь в опере вместо
того, чтобы устраивать революцию и перестругивать Россию,
превращая ее в осиновый кол для мировой буржуазии.
Посылать мне свои свитки некуда, так что никаких хлопот. Иногда
пересказываю их на скверном французский местному патеру
Жаку - тут, кстати, много французиков ошивается - и он,
между прочим, хвалит. Специально для него придумал историю, в
которой франкофоны в 18 веке наголову раздолбали британцев и
теперь вся страна Америка прозывается Новым Парижем. Он же мне в
знак "спасибо" разрешил пользоваться его грузовичком по
воскресеньям.
А для одного щуплого индейчика-ирокеза по кличке Большой Бык я
придумал Ирокезию от Атлантики до Сибири - он мне за это
садовый культиватор подарил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48