Ковер пророс цветами,
стебельки и травинки щекотали голые ноги. Потолок стал
подниматься, а мы начали опускаться. Я видел, что из
ковра-лужайки торчат только головы, какой-то цветок щекотнул мне
нос, я чихнул, а затем настала мгла. Мы были уже под землей.
Иногда легкие всполохи позволяли увидеть чернозем, белесые
корешки, червяков и куколок, кротовьи ходы. Следом наступили
гранитные немного мерцающие толщи, дальше базальтовые,
глянцево-черные. Потом была тьма, слегка подмазанная багровым
излучением, в ней принялись мелькать лица и тела, они теснились
все кучнее, быстро утончались, делались струйками, голоса
превращалась в назойливое жужжание.
И наконец остались только вихри, искрящиеся разрядами вихри.
А еще ниже стихли и вихри, была только потрескивающая пустота,
впрочем присутствовали какие-то скрытые и мощные течения.
Потом я перестал их чувствовать, и сразу в меня вошла вся мощь
и многомерье вихрей, и миллиарды лиц и тел, и хлопотливая жизнь
корешков, червяков, бабочек, мышек, птичек. Я сразу оценил их
убогое житие: еда, выделение, размножение. Но то были
всего лишь вектора, по которым напирала жизнь. Стали ясны
клавиши, на которых играли Создатели. И сейчас мы могли
подвинуть этих Великих и занять их места. Мы сделаем так, что
миллиарды клеточек-особей, в которые вливается жизнь, заощущают
себя частицами целого и будут сознательно служить общим целям.
Потом словно на лифте я проехался вспять, в исходную комнату.
Все члены нашей команды поднялись на ноги, выдохнули и
отправились в подвал. Там нас стало уже двадцать. Мы начали
брать из ящиков оружие. Я подхватил автомат "Интерармс" 7,62 -
это что-то вроде Калашникова - с лазерным целеуказателем и
подствольным гранатометом. Люблю увесистое оружие. Скрепил
клейкой лентой три магазина. Пека взял автоматический
гранатомет, крупногабаритная Оксана - крупнокалиберное помповое
ружье. Потом мы принялись переодеваться. Одни напялили белые
халаты медработников, другие - синие спецовки техперсонала.
Негры и желтолицые натянули на головы черные маски. Я облачился
в спецовку и вместе с еще шестью товарищами уселся в фургончик с
надписью на борту "муниципалитет Питтстауна". При этом я
чувствовал почти физически, что меня как стакан наполняет новая
сила и новая воля. Я ощущал себя кровеносным сосудом большого и
умного организма.
Мы двинулись от клиники к центру города и остановились возле
старого и приметного конторского здания на Кингсроуд. Построили
его еще в сороковых годах, здесь обосновались филиалы и даже
штаб-квартиры известных и крупных компаний.
Кстати, когда мы подъезжали, я заметил, что с четырех сторон у
дцадцатиэтажного дома пустое пространство: площадь, автостоянка,
еще одна автостоянка, небольшой скверик.
Мы оставновились не с фасадной стороны. И вошли через
служебную дверь, пронося оружие в ящиках для инструментов и под
мешковатой одеждой. Сонный охранник ни одним усом не шевельнул.
Дальше мы разделились. Я вместе с Пекой переместился в сортир
последнего этажа, где мы достали оружие, я свой "Интерармс", он
- коротенький пистолет-пулемет "Беретта 951Р" и автоматический
гранатомет. В кармашки моей куртки легли гранаты. Еще надели мы и
пояса с самохватами. К ним полагался моток тоненького, но
крепкого тросика с якорем на конце. Напялили очки переменной
прозрачности, наушники с микрофонами, прицепили цифровые
кодирующие приемники-передатчики.
Потом открыли чердачную дверку и поднялись еще выше. В
смысле, оказались на крыше. Я подошел к самому ее краю и понял,
что не испытываю никакого дрейфежа. Я, конечно, никогда не
паниковал насчет высоты, но относился к удалению от почвы с
достаточным уважением. А сейчас ничего такого, никакой слабости
в мошонке, словно я был ростом до самой земли. Я даже немного
наклонился и плюнул вниз.
Зацепили мы с Пекой тросики за печные трубы и стали спускаться на
двенадцатый этаж. Когда наши ребята с первого этажа пошли в
атаку на ближайший пост охраны, двинулись и мы. Сперва в
намеченное окно влетела ослепляющая граната из моего
подствольника. Следом ввалились и мы с Пекой. За окном была
комната, где располагался второй пост охраны и наблюдения.
Там было четверо, из них двое в штатском. Они, естественно,
крепко зажмурились. Тех, что в форме, мы сняли сразу. Они и
испугаться не успели. Когда человек в штатском прикиде потащил
ствол из своего пиджака, я засадил в него очередь. Он еще не
упал, но во лбу уже появилась дырочка, другое отверстие, что под
кадыком, вытолкнуло первую порцию крови. Пека, не колеблясь,
прострочил последнего обитателя комнаты. Я проверил - оружия
при нем не было.
А еще я заметил, что не совершил ни одного неточного движения,
значит не было ни сомнений, ни размышлений.
Пека выскочил за дверь и через несколько секунд сообщил мне,
что я могу выдвигаться на следующую позицию.
Кто-то стрелял из другого конца коридора, из подсобки. Я не смог
точно прицелиться и жвахнул туда из подствольника. Бубухнула
граната, кому-то заплохело и стрельба прекратилась. Мы с Пекой
предложили быстренько залечь всем оказавшимся в коридоре.
Впрочем, они сами действовали так оперативно, будто им жилы
подрезали. Я перестал ощущать в ближайшем пространстве
какую-либо агрессивность, кроме той, что источали мы с Пекой.
Одна за другой мы открыли пяток дверей, за ними были большие
конторские помещения, перегороженные невысокими ширмочками. Я
чувствовал то же, наверное, что и китобои, которые наткнулись на
стадо китов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48