Дорожка в "вечность" тоже
по-быстрому скрутилась и спряталась словно жабий язык. Я
почувствовал напор другой Высшей силы. Для нее я опять-таки был
крохотным и ничтожным, но она не собиралась уничтожать и
размазывать меня. Напротив, она хотела сделать меня больше,
чтобы во мне могли отразиться, приобрести смысл, и камни, и
растения, и скотинка бессловесная. Не я должен был опуститься
до них, а они имели право подняться до меня.
Едва я пришел в рабочее состояние, как "дорогие мои" кое-что
предприняли за ради подгадить мне. Я стал замечать, как
увеличивается дифферент на корму, а нос в свою очередь давай
кабрировать, то есть задираться вверх. Вот заразы. Хотят
сбросить ядерные заряды просто действием силы тяжести. Опять
надо думать, причем капитально.
Я выстрелом из "Кедра" разорвал один из металлических леерных
тросов, проходящих вдоль левого борта. Освободившийся конец
продел сквозь движущийся каркас и перекинул на кнехт правого
борта. Затем снова протянул сквозь каркас и закрепил на
каком-то выступе левого борта самым крепким из известных мне
узлов. Ну, теперь, уважаемый трос и моя морская выучка, не
подведите.
Вот каркас полностью натянул преграждающий трос и остановился. В
него угрюмо уткнулась и следующая блямба. Кажется, держит!
Но командир корабля, малый не дурак, еще больше увеличил
дифферент на корму. Что-то сейчас не сдюжит - или трос, или
кнехты, или я. Но вместо этого случилось другое. Самолет стал
"сыпаться", в смысле резко терять высоту - такое бывает при
большом дифференте. Летчикам спешно пришлось выйти из режима
кабрирования и выровнять нос. Каркасы перестали давить на трос.
Ну, что маленькая победа; утер я сопливые сектантские носы.
Впрочем можно было еще ожидать, что сейчас кто-нибудь вылезет из
рубки и устроит очередной поединок Пересвета и Челебея. Поэтому
я наконец установил растяжку. Об том, что может шарахнуть
граната при попытке открыть дверь, я любезно сообщил по
интеркому, мол, не рыпайтесь, иначе каюк.
Но они не рыпнулись. Самолет после выравнивания начал набирать
высоту и я уловил их новый план. Они придумали, как устранить
того, кто сидит в грузовом отсеке и вредничает. Простой способ:
подняться в разряженные слои атмосферы и выключить мои мозги -
кабина-то разгерметизированная. Впрочем еще прежде кислородного
голодания, меня может дубак погубить - зябко-то как в попе у
Деда Мороза. Резкий ветер и мороз минус тридцать отличное
сочетание для летального исхода, хоть я и в теплой куртке.
Вот и конец всему. Осталась правда еще магнитная мина, но взорви
я ее - и самолет запросто рухнет. Тем самым я гарантированно
ускорю свой собственный конец. Опять-таки взрыватели у ядерных
зарядов неизвестно как себя поведут, не исключено, что
сработают - правда это случится не на той высоте, где
задумывалось. Может эффект окажется не столь грозным, но он
будет. Шельфовый ледник ведь не слишком толстый и прочный.
Я поозирался. Долго озирался, от кислородного голодания плыли
темные объемные круги перед глазами, а в ушах уже стучали
колокола. Когда собрался заплясать последний танец, обнаружил
на подволоке несколько панелей. Сковырнул одну ножом, но там
только трубы гидравлической системы, от которой, скорее всего,
зависит живучесть самолета.
А вот вторую панель пришлось отстреливать и за ней нашелся
небольшой отсек. Каморка папы Карло. Я, поморщив лоб,
сообразил, что это тот самый шлюз, который ведет к истребителю,
установленному на фюзеляже сверху. Тут имелся и комбинезон
пилота с радиофицированным шлемом. Пожалуй, такие подарки мне
пригодятся. Я быстро скинул куртку и, скуля от холода, стал
влезать в новый наряд. Эти чертовы застежки из меня всю душу
вынули, но, в итоге, удалось даже использовать кислородную
маску. Ну, чем я теперь не стратосферный летун? Ай да Вайзман,
сукин сын. Потом глянул по сторонам. Наверху имелись кое-какие
кнопочки и тумблеры. Я уловил идею и дернул рычажок,
показавшийся мне интересным.
И тут ударил поток воздуха, чуть не расплющив меня. Сверху,
оказывается, имелся люк, каковой опустился вниз и в сторону.
Через открывшийся проем я увидел море бездонной сини. Это было
небо. Но его заслоняла тушка истребителя. А еще я заметил
выдвижной трап и направляющие для него. Непонятно, рассчитывал
ли кто-нибудь попользоваться им в полете, но надо попробовать.
Тем более, что у трапа имеются боковые ограждения типа бортиков.
Я стал потихоньку двигать по направляющим металлическую лесенку.
Едва она высунулась из фюзеляжа, как стала натужно звенеть, хотя
и держалась. Стонала-звенела, но все-таки дошла до самого
фонаря кабины. Я взял свой трос, крепчайшим образом
обвязал себя вокруг пояса, другой конец закрепил в отсеке. И
стал тащиться вверх по трапику.
Чем больше я выдвигался, тем крепче ветер придавливал меня к
бортику. Каждый атом этого трапа скрипел, но все же не размыкал
уз с соседними. Да здравствуют электромагнитные объятия! Моя
душа почти полностью отделилась от тела, но мозг долдонил -
если я сорвусь и трос не выдержит, то в итоге столкнусь с
поверхностью - причем, это будет не больно. Я распадусь на
быстрые молекулы намного раньше, чем нервные волокна смогут
передать очень болевые импульсы. Впрочем на такой высоте
скорость у винтовентиляторного самолета не была слишком большой
- порядка четырехсот километров. И это почему-то успокаивало.
Я все-таки стал отдаляться от человекоформы по имени Николай
Вайзман и приближаться к высшему существу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48