Но из
этого прохода вышел некий магнетический ток, который изменил
свойства пространства и времени.
Хорунжий Келарев в ответ на такие слова ротмистра выразительно
постучал себя пальцем по лбу. Получился довольно громкий звук.
- Этот ток остановил время вокруг меня.- продолжал наш
полоумный товарищ.- Я смог пройти в облаке застывшего времени к
вам, дорогие друзья, ведь и афганцы и красноармейцы пребывали
по отношению ко мне в будущем, поэтому не смогли причинить вреда.
- Вы, господин ротмистр, кажется, учились в Петербургском
университете?- уточнил я.
- Да-с, на физическом факультете. И хотя на действительной
военной службе с мая пятнадцатого года - за плечами и
Брусиловский прорыв - но с последними достижениями науки
старался знакомиться, в частности и с открытиями господина
Эйнштейна, который связал течение времени со скоростью движения,
например со световой скоростью.
- Да, ваше образование усугляет, так сказать, дело.- я едва не
сказал "диагноз".
- А, Эйнштейн ваш - немец, наверное?- поинтересовался
Никитка.
- Говорят, что еврей-с.- отозвался Сольберг.
- Да уж, евреи много чего пооткрывали. Так, значит, господин
ротмистр, мы по-вашему движемся со световой скоростью?
- Я не об том, господа. Есть у меня такое представление, что
миров много. Однако у каждого из них имеется как бы освещенная и
темная сторона. Освещенное место - это настоящая реальность,
настоящее время. Все остальное - ненастоящее,
неосуществленное, потенциальное. Как я уже чувствую, через это
подземелье может протянутся дорожка промеж миров, на манер
электрического разряда между двумя лейденскими банками. Вот мы
движемся этой подземной тропой и уже начали выпадать из
"настоящего" в нашем мире, но еще не попали в "настоящее" мира
иного...
- Если я верно измерил глубину вашей мысли, господин ротмистр,
то мы как бы уже ненастоящие, призраки вроде папаши Гамлета?
- Пока что призраки. Сейчас мы пребываем вне времени, господа.
Первым из "настоящего" выпал я, потом Курбанов и некоторые его
разбойнички.
- Да он же верный труп. Ему Келарев башку расколол.
- Я снова видел его живым и здоровым,- упорствовал Сольберг.-
Повторяю вам - он вне времени. Есть многое на свете, друг
Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
Я хотел было отмахнуться от "нашего мудреца", предложив ему
вычислить объем и площадь поверхности пещеры, но тут из туннеля
позади нас как будто послышался скрип сапог.
- Это ОНИ идут,- спокойно сказал Сольберг.- Скоро мы найдем
выход из этой пещеры, но до той поры ОНИ найдут нас.
ОНИ или не они, а потревожиться надо. Я еще раз оглянулся. А
потом возвел глаза вверх. Там, выше наших голов саженей на пять,
пещерная стена имела изьян, небольшой выступ. Он проходил,
сужаясь, и над озерком. А потом втягивался куда-то в темноту, в
расщелину, которая испортила кварцевую стену примерно до
середины. Возможно этот мостик и ведет к спасению, как
знаменитый Чинват из зороастрийского мифа (про это дело мне
Сольберг сказывал).
- Не угодно ли, господа, податься на верхний ярус.
Первым вскарабкался Никита, используя ловкими ногами любой
выступ в скале, потом Сольберг - на последнем этапе Келарев
протянул ему руку и втянул на "мостик". Я получше приладил
винтовку и собрался было проявить ловкость необыкновенную, как
из тоннеля вдруг выпал Курбанов, с кровью в уголках рта, но
вполне дееспособный и с красным отсветом в глазах-щелках. Вместе
с командиром выскочил еще пяток сатаноидов с факелами. Огоньки
превращали значительную часть пещеры в смертельно опасное
простреливаемое пространство.
Я пару раз стрельнул - причем смазал - и полез наверх, надеясь
только на мрак. Кстати, и заметить не успел, как оказался на
выступе - страх будто приделал мне перья - и осторожным
быстрым шагом двинулся в сторону расселины. Впрочем, первая же
вражеская пуля едва не сорвала мое ухо словно осенний лист. В
одном месте, как раз над озером, стена образовывала изгиб вроде
контрофорса - он охотно прикрыл меня. Я зашел за прикрытие и
сделался невидим для красных стрелков. Однако они, сменив
тактику, стали с обезьяньей ловкостью карабкаться вслед за мной,
мне даже показалось, что их ноги оснащены когтями. И как я
понял, надлежит мне скромно постоять именно за "контрфорсом",
чтоб не стать легким трофеем.
Я все более обостряющимися чувствами воспринимал приближающихся
красноармейцев. Они были спокойны как минералы. Соответственно
почуствовал я свою возбужденность, некую встопорщенность души.
И, устыдившись этого, сразу остыл - неужели я поддамся
каким-то чертям.
Вот из-за "контрфорса" как шкодливый нос неосторожно высунулось
винтовочное дуло да еще со штыком - хвать рукой, веду вниз и
дергаю вбок - вражинка шумно падает в воду. Адью. Следующего
преследователя награждаю пинком в пах и зубодробительным ударом
в волосатую физиономию, попутно отклоняя в сторону длинючий
маузер. Но опять за меня взялся товарищ Курбанов. Он попытался
мощными руками оторвать меня от стены - наверное, чтобы вместе
нам упасть в омут и благополучно утонуть.
Силен этот дьявол, взял меня за горло, давит, а я как не потчую
его боксерскими ударами, спастись от него не могу. Делаю я замок
своими руками, пытаюсь разомкнуть его захват поворотом вбок. И
получается не совсем желанный итог, хоть смейся - мы оба
зараз в воду летим. Студеная, мерзлая она, а Курбанов все еще
держит меня словно Прометей прикованный и тянет как болванка
вниз. Молочу я руками и ногами, призываю святых небожителей
и свою маманю заступиться за меня пред Богом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22