Вообще данную книгу следовало бы почтительно писать с большой буквы – Книга. Важная шишка среди себе подобных. И хлопот совещающимся она причинила немало. Началось с того, что злосчастный библиотечный эльф попытался прочитать предисловие, начертанное летящим почерком, выцветшими чернилами не то лилового, не то темно-красного цвета (за давностью лет не разберешь), какими-то иероглифами.
Книга отреагировала неадекватно – мелким разрядом энергии, в результате чего библиотекарь впечатался на лету в шкаф с редкими миниатюрными изданиями и бессильно сполз на пол, придерживая голову обеими руками.
– Как это понимать? – вопросил Узандаф.
– Судя по всему, мессир, – отвечал пострадавший с неизменным достоинством, – сия Книга готова открыть свои тайны только избранным, и по непонятной для меня причине я не включен в их число. Если же учесть, сколько рукописных и печатных изданий я собственноручно реставрировал, переплел и перевел, – продолжал он, адресуясь непосредственно к огромному фолианту, – то некоторым впоследствии должно стать стыдно за столь грубое обращение с интеллигентным и тонким созданием. Моя ранимая душа жаждет покоя и отдохновения. Мессир, я беру выходной.
– Постойте, – вскричал Зелг, но было уже поздно. Скорбящий библиотекарь растворился среди стеллажей.
– А как же мы без него разберемся, что тут к чему?
– Бесполезно, – вздохнул Узандаф. – Он уже взял выходной, и ему все равно, дадим мы его или нет. Что ты хочешь – ученый человек, книжный червь. Такие ничего не боятся.
– И что теперь?
– Начнем с самого начала. Ее просили передать вам, ваше высочество, – заметил голем, – значит, вам она точно откроется.
Герцог внимательно перелистывал плотные страницы, более похожие на тончайшие костяные пластины, чем на бумагу. Каждая страница была заполнена другим почерком, другими чернилами и на ином языке. Даты были проставлены, но и их узнать было невозможно, будто этот том доставили сюда из какого-то другого мира, с иным летосчислением и хронологией.
– О! – внезапно воскликнул Такангор, разглядывая из-за плеча Зелга одну из страниц. – А этот вот текст я волне могу прочитать. Это выдержка из мемуаров Тапинагорна Однорогого, которые нам всучи… настоятельно рекомендовала изучать наша маменька. Обычно он пишет про толковые вещи: драки там, битвы, расположение войск, тактику, ну вы понимаете… А этот вот кусок – полный бред. Ахинея. Но маменька велели заучить его наизусть, чтоб, говорит, ночью тебя подняли по тревоге, а у тебя сей текст от зубов отскакивал. И чтоб, говорит, ты его признал среди тысяч иных. Вот, выходит, как всегда правы были… Здравствуй, знакомая история, рад тебя снова видеть.
И, заметив, что лица у окружающих приобрели странное выражение, пояснил:
– Маменька велели. Нам ее ослушаться – ни к чему. Добром не кончится.
– Что это за язык? – заинтересовался Зелг, в котором снова поднял голову ученый.
– Древний язык минотавров. Им пользовались наши предки, обитавшие в Алаульской долине. Тогда племена минотавров были еще весьма малочисленны, разрозненны и ютились на крохотной территории не больше Юмамурского княжества, – бодро отвечал Такангор, и все присутствующие дружно подумали, что его речь более всего похожа на хорошо выученный урок. И только строгого учителя с указочкой не хватает для полного комплекта. – Большинство исследователей называют его рийским диалектом, и это название прочно утвердилось в специальной литературе, – продолжал Топотан. – Его используют для обрядовых песнопений, во время старинных ритуалов, а также для составления важных документов, вроде завещания или любовного послания. Рийским диалектом написаны и воспоминания Тапинагорна Однорогого.
– Без запинки, – похвалил вампир.
– Лучше час на поле топором махать, – признался минотавр, – чем излагать науку. Ну что, поищем еще знакомые языки?
– А это идея, – просветлел Зелг. – Если милорд Топотан обнаружил понятную ему страницу, то, возможно, каждый из нас отыщет нечто ему известное. Не зря же этот паренек принес ее специально для меня. С веснушками? – в который раз уточнил он.
– С веснушками, – подтвердил голем. – И глаза голубые-голубые.
– Вот видите.
Спустя часа полтора стало совершенно очевидно, что по одной странице вполне могут перевести князь Мадарьяга, признавший в причудливой бирюзовой вязи древний жанивашский; Карлюза – ко всеобщему удивлению продемонстрировавший глубокие познания в так называемом мертвом языке Бангасоа; Зелг, сумевший с грехом пополам расшифровать клинописные аздакские письмена; Крифиан – посвятивший друзей в тонкости произношения древнегрифонского языка чин. Более других отличился в этом нелегком деле доктор Дотт, который и сам был поражен до глубины души тем, что магическая тайнопись, неподвластная иным, – это каракули, коими пестрят любые рецепты.
– Всю жизнь выписывал лекарства, и что оказалось? Что я носитель тайного знания?! Эх, жаль, поздновато это раскрылось…
– А то что?
– Все неприступные пациентки были бы моими. Женщины обожают загадочных мужчин… Вот незадача! – И расстроенное привидение свернулось клубком на плече у верного друга – голема.
Сам же Думгар, помявшись, признался, что клинописные письмена, выдавленные в плотном листе и залитые алой эмалью, – суть язык легендарной Канорры и что, пожалуй, с позволения мессира Зелга, он бы перевел их собравшимся. После чего с пугающей легкостью прочитал страницу сложнейшего текста, комментируя отрывки с точностью специалиста.
Две страницы остались тайной, их не смог расшифровать никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122