– А если нет?
– Если нет, милый друг мой, то вам и подавно нечего бояться.
– Послушайте, – молвил да Унара, лихорадочно соображая, что к Генсену следовало бы обращаться «ваше величество», но язык не поворачивался…
– Не нужно, – небрежно махнул тот рукой. – К чему нам эти харцуцуйские церемонии? Мы прекрасно обходились без титулов до сегодняшнего дня. Так что вы хотели спросить?
– Зачем вам был нужен я? – вскричал бедолага. – Вы обращаете мир в руины одним своим присутствием, вы стираете людей в прах и пепел, и, возможно, вам для этого не нужно даже щелкать пальцами. Я не представляю, на что вы способны, а это уже само по себе определяет меру вашего могущества – ведь у меня хорошее воображение и четкие представления о силе и власти. Я не понимаю, к чему был весь этот спектакль с подписанием договора, заключением сделки. Что вам до наших проблем?
– Я всегда настаивал на том, что мне ровным счетом нет никакого дела до людских проблем. У меня хватало своих, – доброжелательно откликнулся Генсен. – Но спасибо за комплименты. Вот что, времени у нас еще достаточно, Бэхитехвальд нетороплив. Можем и побеседовать. Вы не поверите, друг мой, но я даже как-то к вам привязался за эти годы. Вы так приветливо принимали меня в своем доме, теперь моя очередь.
Он не совершил сколько-нибудь заметного движения, однако в шатер вплыло существо, представляющее собой гротескную копию любимого дворецкого начальника Тайной Службы. Оно несло огромный поднос, сплошь заставленный драгоценными сосудами: целиком отлитыми из золота и украшенными самоцветами; графинами голубого стекла в паутине из тончайших платиновых нитей; тяжелыми темными бутылями старинных вин, которые производились в странах, поглощенных Бэхитехвальдом и отошедших в область преданий. Словом, там было на что посмотреть, но да Унара смотреть не стал.
– Каноррское, – с удовольствием сказал Генсен. – Вино высочайшего класса, теперь таких не делают. Как тосковал перед смертью их жалкий божок, когда увидел, что все его любимые виноградники погибли. Впрочем, поверьте, друг мой, и я тосковал вместе с ним. Я тоже люблю хорошие напитки. Но мое королевство требует своего. Удалось спасти жалкие крохи. Выпейте, вам сразу станет легче.
Удивительное дело, но он оказался прав.
– Это вы внушили мне мысль воевать против Зелга да Кассара? – спросил граф, набравшись храбрости.
– Что вы, оставьте эти мысли, они не делают чести ни вам, ни мне. Я просто веками ждал, что произойдет однажды событие, которое даст мне возможность осуществить мой план. Это случилось на вашем веку, только и всего, друг мой.
– Зачем вам я? – упрямо повторил граф.
– Долгая история, но вы так трудолюбиво изучали все легенды обо мне и моем королевстве, что облегчили мне задачу. Вы многое поймете. Дело в том, что я как-то уже пытался проникнуть в Кассарию и соблазнить ее отдаться мне. Я сулил ей миры и вечность. Я обещал хранить ее, как драгоценнейший талисман, любить и лелеять, как дражайшую супругу, но Кассария изгнала меня. Меня! Повелевавшего пространствами, жизнью и смертью, мраком и светом. Но уверяю вас, я не таю ненависти и не жажду мести. Есть у вас, людей, такое чувство – любовь. Странное, скажу вам, чувство, его трудно постичь и объять разумом. Вот нечто подобное я испытываю к Кассарии. Я жажду обладать ею не как вещью, а так, как пылкий юнец жаждет обладать своей возлюбленной. И потому столь горьким был для меня ее поступок.
Открою вам тайну, друг мой, – ведь теперь все равно ничего не изменить. По Закону я не имел более права приближаться к Кассарии, если меня не пригласят сюда, не позовут, не вручат мне ее судьбу и будущее. Если, граф, этого не сделает сам наследник Кассарии, ибо никого иного Закон не принимает в расчет. Вы удивлены? Вы не знали?
– Чего?
– Ну, тайны вашего происхождения. Полноте, друг мой, быть такого не может, чтобы не знали. Ваша прабабка подарила свое сердце не кому-нибудь, но его величеству Нумилию Первому Гахагуну, Нумилию Прекрасному. Он и впрямь был красавцем, и не одна придворная дама пала в его объятия, прельстившись пылкими речами, чтобы назавтра обнаружить, что она уже забыта и брошена.
Но маркизу Терессу он действительно любил. Причем настолько, что заключил с ней тайный брак и признал своим плод сей страсти. Он даровал вашему деду титул графа да Унара, земли, замки, дворцы. И хотя претендовать на престол Тиронги вы не можете, но в вас течет кровь старинной династии Гахагунов, тех самых северных варварских вождей, которые тысячелетия тому завоевали Тиронгу. Но ведь да Кассар – первый принц крови, он ведь тоже Гахагун. Соответственно – и вы да Кассар. Особенно если учесть, что Карр Алвин да Кассар – сын Узандафа Ламальвы да Кассара и его кузины, герцогини Люльи да Игонза, в девичестве графини да Унара. То есть вашей бабушки.
Неужели вы никогда не интересовались своими ближайшими родичами? А я, признаться, был уверен, что в этом священном походе против Зелга вы преследуете свои собственные цели, и был приятно удивлен, когда вы без колебаний отписали мне Кассарию.
– Вы хотите сказать, что мы с Зелгом – кузены?
– Совершенно верно.
– И что это я призвал Бэхитехвальд на земли Тиронги?
– Ну, все не так ужасно, как кажется. Во-первых, я уже изложил вам свою позицию относительно будущего вашей страны. Во-вторых, вы впускали в этот мир меня, а свое королевство я привел сам. Пейте, друг мой. И не огорчайтесь. Судьба распорядилась так странно: в вас течет кровь некромантов, но способностей у вас ни на грош. Вы и мертвого кузнечика не поднимете из праха. Так что вам Кассария ни к чему, она все равно вышвырнула бы вас вон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122