- Прошу вас не беспокоить меня, если
у вас не будет полной уверенности в том, что дело срочное.
Мейстрал умел достаточно хорошо играть роль аристократа, чтобы у
Грегора или Пьетро Кихано могла возникнуть мысль спросить, о чем он
намеревался думать и сколько это займет времени. Только Роман знал
Мейстрала достаточно хорошо, чтобы уловить легкую фальшь в его поведении,
но Роман был на задании в "Вулвинн Лизез Лтд.".
А истина заключалась в том, что Мейстралу было нечего делать, пока
Роман не вернулся с задания, а болтаться поблизости и глазеть на реликвию,
пока Кихано продолжал брюзжать, он не желал. Мейстрал, которому в
действительности хотелось досмотреть видео, пока он будет есть сэндвичи, а
потом - вздремнуть, знал, что поддерживать определенный ореол
таинственности было важным фактором для утверждения его положения лидера,
и ему было прекрасно известно, что сообщение о том, как он собирается
провести послеобеденный отдых, к усилению ощущения таинственности не
послужит.
Мейстрал сидел, скрестив ноги, на кровати, пока вестерн приближался в
своему очищающему концу - Джесс и Присцилла мертвы, Бэт ранен, Король
одинок... при последних аккордах гитары в руках человека, удалявшегося в
одиночестве в кровавый закат, комок подкатил к горлу Мейстрала. Трагедия
была ужасна и великолепна, и Мейстрал сразу почувствовал себя лучше. Он
подавил желание съесть третий сэндвич - вообще-то он бы съел что-нибудь
другое, но кухня была епархией Романа, а готовить что-то, кроме сэндвичей,
Мейстрал не умел. Поэтому он растянулся на кровати и попытался заснуть.
Возможно, такая реакция человека, чести которого только что было
нанесено смертельное оскорбление, могла показаться странной. Может быть,
ему следовало топать ногами, бушевать и строить кровавые планы отмщения.
Несомненно, Мясник Роберт так бы и поступил. Но Мейстрал был более
небрежен в этик вопросах - на самом деле, у него не было ни малейшего
намерения посылать вызов барону Синну или кому бы то ни было, и рисковать
своей шкурой больше, чем он рисковал ею до сих пор. Мейстрал сказал это
только из тех соображений, чтобы произвести впечатление на Кихано, а также
потому, что Роман ожидал это услышать. Мейстрал не хуже любого другого мог
сыграть роль.
Он знал, что безнадежно отстал в моральном отношении, но сознание
этого, похоже, не слишком его тревожило. Вне всякого сомнения, совести у
него тоже не хватало.
Так, без зазрения совести, с нервами, успокоенными сэндвичами и
безопасной видеотрагедией, Мейстрал спал крепко.
Перед тем, как разбудить Мейстрала, Роман переоделся в
соответствующее платье, и, с сожалением распростившись с м-ром Кастором,
повесил расшитый галуном камзол в шкаф. Мейстрал, привыкший к тому, что
его будили в самое неподходящее время, полностью проснулся, как только
Роман тихонько поскребся в дверь.
При первом взгляде на Мейстрала, растянувшегося на кровати, Роман
понял, что тот опять предавался низменным развлечениям. Подавив спазм
возмущения, он доложил Мейстралу о результатах своих изысканий и наблюдал,
как Мейстрал просматривал голограмму резиденции Анастасии. Мейстрал
пробежал ее дважды, нервно крутя бриллиант на пальце, затем поднял глаза.
- Нам необходимо составить план, - произнес он. - Как ты думаешь, м-р
Кихано умеет обращаться с пистолетом?

8
Пааво Куусинен большую часть послеобеденного отдыха провел в дреме,
растянувшись под крикетным деревом с желтыми листьями. Он расположился на
небольшом возвышении примерно в полумиле от резиденции графини Анастасии;
открыв один глаз, он мог обозреть сверху все, что находилось позади дома,
а также задний портик с его двойным рядом колонн, выходивший на гладкий
просторный крокетный корт, окруженный аллеей деревьев с красными плодами
Через мощный бинокль, бывший у него с собой, Куусинен мог разглядеть окна,
выходившие на задний двор, и время от времени мелькавшие там неясные
очертания фигур, главным образом, роботов. (Со своего удобного места
наблюдения он не мог видеть загороженного переднего окна, за которым в
плену с отличной кухней томилась Амалия Йенсен, однако не следует
забывать, что в этом деле Куусинен был новичком). Его флаер был
припаркован в незаметном месте, по другую сторону холмика.
С утра смотреть особенно было не на что, разве что на графиню,
игравшую в крокет с бароном Синном. Поставив свой бинокль на максимум,
Куусинен разглядел, что, помимо крокетных молотков оба были вооружены
пистолетами. Он следил за игрой достаточно долго, чтобы выяснить, что
графиня была страстным и искушенным игроком. Она дала барону мяч особого
красноватого оттенка, и когда с треском, доносившимся даже до холмика, где
расположился Куусинен, она посылала мяч за край площадки в аллею, Синну
приходилось разыскивать мяч среди упавших фруктов, а они были того же
размера и оттенка. Куусинен пришел к заключению, что цвет мяча оказался
ничем иным, как психологической военной хитростью со стороны графини. И
это сработало. Обе игры Анастасия выиграла.
Во время сиесты игры закончились. Куусинен задремал. Проснувшись, он
зевнул, потянулся и снова обследовал окна с помощью бинокля. Ничего
интересного. Куусинен отправился к корзине для пикника, которую доставили
ему из ресторана, съел салат из лососины и выпил бутылку ринка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77