ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ту и Кэрмоди побледнели; капитан пробормотал: – Я бы предпочел схватиться с этой большой кошкой, чем с ним.
Гигант развернулся, моя руки водой, и направился к ним.
– Ты хочешь так же сокрушать кокосы одной рукой, капитан? – прогрохотал он. – Это мелочи. Я покажу тебе, как это делается. Я могу с корнем вырвать этот бук, я могу сказать слово Зеде, и она будет следовать за мной по пятам, как собака. Это мелочи. Я могу дать тебе силу. Я слышу твой шепот за сто ярдов, как ты уже догадался. И я могу догнать тебя за десять секунд, даже если ты побежишь, когда я буду сидеть. Это мелочи. Я могу мгновенно определить, где находится каждая из моих дочерей, в каком она состоянии или когда она умерла. Это мелочи. Ты сможешь делать все это, если станешь таким же, как и священник, стоящий рядом. Ты даже сможешь оживлять мертвых, если у тебя хватит мужества уподобиться отцу Джону. Я могу взять тебя за руку и показать, как снова вдохнуть жизнь в мертвое тело, хотя мне не очень хочется прикасаться к тебе.
– Ради Бога, откажитесь, – выдохнул Кэрмоди. – Достаточно того, что мы с епископом подвергаемся этому соблазну.
Отец рассмеялся. Ту схватил Кэрмоди за руку. Он не смог бы ответить гиганту, даже если бы хотел.
Подобно рыбе, вытащенной на берег, он открывал и закрывал рот, глаза его почти вылезли из орбит – Что-то в его голосе заставляет все внутри перевернуться, а колени дрожать, – сказал священник и замолчал. Отец возвышался над ними, вытирая руки о бороду. Все тело его, исключая великолепную растительность на лице и копну кудрей на голове, было лишено волос. Светло-красная безупречная кожа его позволяла различить под ее тонким покровом свободный ток крови по сосудам. Орлиный нос был начисто лишен перегородки, но единственная ноздря напоминала стрельчатую готическую арку. Во рту сверкали красные зубы, на секунду показался язык, покрытый синими вена ми; затем темно-красные губы сомкнулись. Все это было странно, но не настолько, чтобы космические странники почувствовали себя не в своей тарелке. Их ошеломляли голос и глаза, гром, заставляющий трястись поджилки, и черные глаза, испещренные серебряными жилками. Камень, превратившийся в живую плоть.
– Не беспокойся, Кэрмоди, я не покажу капитану, как оживлять мертвых. В любом случае на это окажетесь способны лишь вы с Андре. Это не будет доступно никому из экипажа, я наблюдал за ними и так решил. Но мне нужен ты, Ту. Я расскажу тебе зачем, и после этого ты поймешь, что у тебя нет другого выбора. Я воспользуюсь убеждением, а не силой. Я ненавижу насилие, и моя природа восстает против него. Если только применения силы не потребует ситуация.
И Отец стал говорить. Замолчал он лишь через час. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из них вымолвит слово, даже будь они в силах говорить, он повернулся и зашагал прочь; леопард почтительно бе жал следом. Лес вновь ожил, наполнился обычным шумом. Оба слушателя, будто очнувшись от чар, молча поплелись к кораблю. На опушке леса Кэрмоди произнес: – У нас нет выбора. Придется созывать Судилище ордена Святого Джейруса. К счастью, вы годитесь на роль Арбитра, которым должен быть мирянин. Я спрошу у епископа, и уверен, что он согласится, так как это последнее, что мы еще в силах сделать. Мы не можем связаться с руководством ордена и передать вопрос на его рассмотрение. Вся ответственность ложится на нас.
– Это тяжкое бремя, – согласился капитан.
На корабле им сообщили, что епископ несколько минут назад пошел прогуляться в лес. Рация работала, но Андре не отзывался. Встревоженные Ту и Кэрмоди решили отправиться на поиски. Они шли по дороге к озеру; по пути капитан опрашивал команды вертолетов, патрулирующих окрестности. От них стало известно, что епископа не было на берегу озера, но Кэрмоди был уверен, что Андре скорее всего идет именно туда, или, может быть, просто где-нибудь медитирует.
Отойдя приблизительно на милю от «Чайки», они увидели епископа, лежащего под необыкновенно высоким желейным деревом. Ту внезапно остановился: – У него приступ, отец Кэрмоди.
Кэрмоди развернулся и сел на траву, спиной к епископу. Он было зажег сигарету, но тут же потушил ее, втоптав каблуком в землю.
– Совсем забыл, он не хочет, чтобы мы курили в лесу. Нет, не из-зa боязни пожара. Ему просто не нравится запах табака.
Ту стоял рядом со священником, не в силах оторвать взгляд от корчившейся под деревом фигуры.
– Разве вы не собираетесь помочь ему? Он может откусить себе язык или вывихнуть сустав.
Кэрмоди сгорбил плечи и покачал головой: – Вы забываете, что он вылечил все наши болезни, чтобы продемонстрировать свое могущество.
Мои гнилые зубы, алкоголизм миссис Рэкки, недуги Его Преосвященства.
– Но ведь…
– Его Преосвященство вошел в состояние так называемого приступа добровольно, так что его языку и суставам ничего не грозит. Если бы это был настоящий приступ, я бы знал, что делать. А пока поступите, как требуют приличия, – отвернитесь. Мне это зрелище было неприятно, когда я увидел его в первый раз, и противно до сих пор.
– Возможно, вы не считаете нужным оказывать помощь, но я, черт возьми, попытаюсь сделать это, – проговорил Ту. Он шагнул к епископу, но вдруг остановился, со свистом втягивая воздух.
Кэрмоди оглянулся, затем встал: – Все в порядке. Не беспокойтесь.
Тело епископа последний раз содрогнулось, с огромной силой выгнулось, образовав дугу. В это же мгновение он издал громкий вопль, полный муки. Выпрямившись, он так и остался лежать без движения.
Но не на Андре теперь смотрел Ту, а на дупло желейного дерева за его спиной. Из него выползала огромная белая змея с черными треугольниками на спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Гигант развернулся, моя руки водой, и направился к ним.
– Ты хочешь так же сокрушать кокосы одной рукой, капитан? – прогрохотал он. – Это мелочи. Я покажу тебе, как это делается. Я могу с корнем вырвать этот бук, я могу сказать слово Зеде, и она будет следовать за мной по пятам, как собака. Это мелочи. Я могу дать тебе силу. Я слышу твой шепот за сто ярдов, как ты уже догадался. И я могу догнать тебя за десять секунд, даже если ты побежишь, когда я буду сидеть. Это мелочи. Я могу мгновенно определить, где находится каждая из моих дочерей, в каком она состоянии или когда она умерла. Это мелочи. Ты сможешь делать все это, если станешь таким же, как и священник, стоящий рядом. Ты даже сможешь оживлять мертвых, если у тебя хватит мужества уподобиться отцу Джону. Я могу взять тебя за руку и показать, как снова вдохнуть жизнь в мертвое тело, хотя мне не очень хочется прикасаться к тебе.
– Ради Бога, откажитесь, – выдохнул Кэрмоди. – Достаточно того, что мы с епископом подвергаемся этому соблазну.
Отец рассмеялся. Ту схватил Кэрмоди за руку. Он не смог бы ответить гиганту, даже если бы хотел.
Подобно рыбе, вытащенной на берег, он открывал и закрывал рот, глаза его почти вылезли из орбит – Что-то в его голосе заставляет все внутри перевернуться, а колени дрожать, – сказал священник и замолчал. Отец возвышался над ними, вытирая руки о бороду. Все тело его, исключая великолепную растительность на лице и копну кудрей на голове, было лишено волос. Светло-красная безупречная кожа его позволяла различить под ее тонким покровом свободный ток крови по сосудам. Орлиный нос был начисто лишен перегородки, но единственная ноздря напоминала стрельчатую готическую арку. Во рту сверкали красные зубы, на секунду показался язык, покрытый синими вена ми; затем темно-красные губы сомкнулись. Все это было странно, но не настолько, чтобы космические странники почувствовали себя не в своей тарелке. Их ошеломляли голос и глаза, гром, заставляющий трястись поджилки, и черные глаза, испещренные серебряными жилками. Камень, превратившийся в живую плоть.
– Не беспокойся, Кэрмоди, я не покажу капитану, как оживлять мертвых. В любом случае на это окажетесь способны лишь вы с Андре. Это не будет доступно никому из экипажа, я наблюдал за ними и так решил. Но мне нужен ты, Ту. Я расскажу тебе зачем, и после этого ты поймешь, что у тебя нет другого выбора. Я воспользуюсь убеждением, а не силой. Я ненавижу насилие, и моя природа восстает против него. Если только применения силы не потребует ситуация.
И Отец стал говорить. Замолчал он лишь через час. Не дожидаясь, пока кто-нибудь из них вымолвит слово, даже будь они в силах говорить, он повернулся и зашагал прочь; леопард почтительно бе жал следом. Лес вновь ожил, наполнился обычным шумом. Оба слушателя, будто очнувшись от чар, молча поплелись к кораблю. На опушке леса Кэрмоди произнес: – У нас нет выбора. Придется созывать Судилище ордена Святого Джейруса. К счастью, вы годитесь на роль Арбитра, которым должен быть мирянин. Я спрошу у епископа, и уверен, что он согласится, так как это последнее, что мы еще в силах сделать. Мы не можем связаться с руководством ордена и передать вопрос на его рассмотрение. Вся ответственность ложится на нас.
– Это тяжкое бремя, – согласился капитан.
На корабле им сообщили, что епископ несколько минут назад пошел прогуляться в лес. Рация работала, но Андре не отзывался. Встревоженные Ту и Кэрмоди решили отправиться на поиски. Они шли по дороге к озеру; по пути капитан опрашивал команды вертолетов, патрулирующих окрестности. От них стало известно, что епископа не было на берегу озера, но Кэрмоди был уверен, что Андре скорее всего идет именно туда, или, может быть, просто где-нибудь медитирует.
Отойдя приблизительно на милю от «Чайки», они увидели епископа, лежащего под необыкновенно высоким желейным деревом. Ту внезапно остановился: – У него приступ, отец Кэрмоди.
Кэрмоди развернулся и сел на траву, спиной к епископу. Он было зажег сигарету, но тут же потушил ее, втоптав каблуком в землю.
– Совсем забыл, он не хочет, чтобы мы курили в лесу. Нет, не из-зa боязни пожара. Ему просто не нравится запах табака.
Ту стоял рядом со священником, не в силах оторвать взгляд от корчившейся под деревом фигуры.
– Разве вы не собираетесь помочь ему? Он может откусить себе язык или вывихнуть сустав.
Кэрмоди сгорбил плечи и покачал головой: – Вы забываете, что он вылечил все наши болезни, чтобы продемонстрировать свое могущество.
Мои гнилые зубы, алкоголизм миссис Рэкки, недуги Его Преосвященства.
– Но ведь…
– Его Преосвященство вошел в состояние так называемого приступа добровольно, так что его языку и суставам ничего не грозит. Если бы это был настоящий приступ, я бы знал, что делать. А пока поступите, как требуют приличия, – отвернитесь. Мне это зрелище было неприятно, когда я увидел его в первый раз, и противно до сих пор.
– Возможно, вы не считаете нужным оказывать помощь, но я, черт возьми, попытаюсь сделать это, – проговорил Ту. Он шагнул к епископу, но вдруг остановился, со свистом втягивая воздух.
Кэрмоди оглянулся, затем встал: – Все в порядке. Не беспокойтесь.
Тело епископа последний раз содрогнулось, с огромной силой выгнулось, образовав дугу. В это же мгновение он издал громкий вопль, полный муки. Выпрямившись, он так и остался лежать без движения.
Но не на Андре теперь смотрел Ту, а на дупло желейного дерева за его спиной. Из него выползала огромная белая змея с черными треугольниками на спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23