они крадут
деньги, чтобы их тратить. Сейчас он уже истратил эти деньги, думает, что о
нем забыли, и снова нашел где-нибудь работу в качестве швейцара. -
Наверно, на лице у меня отразилось сомнение, потому что Айрин продолжал: -
Разумеется, швейцара; он не сменит профессию. Это все, что он знает, все,
что умеет. Помните Джона Кэррэдайна, киноактера? Я видел его когда-то на
экране. У него было лицо длиной в целый фут, один сплошной подбородок и
челюсть; так вот, они очень похожи.
Айрин повернулся к картотеке, открыл ящик, вытащил пачку глянцевых
листов и протянул их мне. Это были полицейские объявления о розыске
преступника, и если человек на фотографии не слишком походил на
киноактера, то во всяком случае у него было такое же запоминающееся лицо с
лошадиной челюстью.
- Он мог уехать и мог сменить имя, - отчеканил Айрин, - но он никогда
не сможет изменить это лицо. Где бы он ни скрывался, мы должны были найти
его еще несколько месяцев назад: эти объявления были разосланы повсюду.
Я пожал плечами, и Айрин снова повернулся к картотеке. Он вынул
оттуда и протянул мне большую старомодную фотографию, наклеенную на
плотный серый картон. Это был групповой снимок, какой сейчас редко можно
увидеть, - все служащие мелкого заведения выстроились в ряд перед его
фасадом. Дюжина усатых мужчин и женщин в длинном платье улыбались и
щурились на солнце, стоя перед небольшим зданием, которое я сразу же
узнал: это был ресторан Хэринга, и он не очень отличался от нынешнего.
- Я обнаружил это на стене в конторе ресторана; не думаю, чтобы
кто-нибудь когда-нибудь за все годы хоть раз взглянул на эту фотографию.
Крупный мужчина в центре - первый хозяин ресторана, основавший его в 1885
году, когда и был сделан снимок. Остальных никто не знает. Но посмотрите
внимательней на лица.
Я послушался и сразу понял, что он имел в виду: одна из физиономий на
снимке как две капли воды была похожа на ту, в объявлении о розыске. Такое
же поразительно вытянутое лицо, такой же лошадиный подбородок.
Я взглянул на Айрина.
- Кто это? Его отец? Дедушка?
- Возможно, - ответил он нехотя. - Конечно, это не исключено. Но не
слишком ли он смахивает на того парня, за которым мы охотимся? И
посмотрите, как он ухмыляется! Словно специально устроился снова на работу
в ресторан Хэринга в 1885 году и теперь оттуда, из прошлого, насмехается
надо мной!
- Инспектор, - сказал я, - то, что вы рассказали - необычайно
интересно и даже захватывающе. Поверьте, вы полностью завладели моим
вниманием, и я ничуть не тороплюсь. Но я не совсем понимаю...
- Вы ведь профессор, не так ли? А профессора - народ сообразительный,
верно? Я ищу помощи всюду, где могу ее найти. У нас накопилось с полдюжины
нераскрытых дел вроде этого - люди, которых мы безусловно должны были
поймать, и притом без труда! Вот еще один - Вильям Спэнглер Гризон.
Слышали когда-нибудь это имя?
- Еще бы! Кто же не слышал о нем в Сан-Франциско?
- Это точно, его хорошо знали в обществе. Но известно ли вам, что у
него за душой не было ни цента собственных денег?
Я пожал плечами.
- Откуда мне знать? Я был уверен, что он богат.
- Богата его жена. Полагаю, из-за этот он и женился на ней, хотя люди
болтают, что она сама за ним гонялась. Я беседовал с ней: женщина со
скверным характером. Он молод, красив и обаятелен, но, по слухам, очень
ленив; вот почему он на ней и женился.
- Я встречал ею имя в газетных столбцах - в театральной хронике.
Кажется, он имел какое-то отношение к театру?
- Всю жизнь он питал страсть к сцене, пытался стать актером. Когда
они поженились, она дала ему денег, чтобы он мог ездить играть в Нью-Йорк;
это сделало его на некоторое время счастливым, он летал на восточное
побережье для репетиций и загородных пробных спектаклей. Там он ухаживал
за молоденькими смазливыми актрисами. Жена наказала его, как маленького
ребенка. Притащила обратно сюда, и с той поры - ни цента на театр. Тогда
он сбежал, прихватив с собой 170 тысяч ее долларов, и с тех пор о нем - ни
слуху ни духу. И это - противоестественно, потому что он не может -
понимаете, не может! - быть вдали от театра. Он давно уже должен был
объявиться в Нью-Йорке - под чужим именем, в парике, с усами и прочей
ерундой. Мы должны были поймать его несколько месяцев назад, но не
поймали; он тоже словно канул в воду. - Айрин встал с кресла. - Надеюсь,
вы говорили всерьез, что не торопитесь, потому что...
- В общем, конечно...
- Потому что у меня назначена встреча для нас обоих. На Пауэлл-стрит,
возле Эмбаркадеро. Пойдемте.
Инспектор вышел из-за стола, взяв лежавший на краю большой конверт. Я
заметил, что конверт был с обратным адресом нью-йоркского полицейского
управления и адресован Айрину. Он направился к дверям, не оглядываясь,
словно не сомневался, что я последую за ним. Внизу возле дома, он сказал:
- Мы можем взять такси - вместе с вами я смогу за него отчитаться.
Когда я езжу один, то пользуюсь фуникулером.
- В такой чудесный день, как сегодня, брать такси вместо трамвая -
такое же безумие, как идти работать в полицию.
- Ну что ж, мистер турист! - сказал Айрин, и мы пошли в полном
молчании. Трамвай как раз делал круг, и мы заняли наружные места. Стоял
типичный день позднего сан-францисского лета, полный солнца и голубого
неба; но Айрин мог с таким же успехом ехать в нью-йоркской подземке.
- Так где, по-вашему, находится сейчас Вильям Спэнглер Гризон?
1 2 3 4 5 6