— Вот как… — в раздумье произнес майор Смит, рассматривая уже поблескивающий от пота затылок Оберхаузера. В конце концов, тот был всего-навсего проклятым фрицем, в любом случае из той же породы. Одним больше, одним меньше — какое это имеет значение? Все будет проще простого. Единственное, что тревожило Смита, это каким образом он спустит к подножию чертов груз. Наконец решил, что понесет слитки за спиной, причем попытается большую часть пути волочить их в подсумке для боеприпасов или придумает еще что-нибудь. Путь наверх был длинным и утомительным, а когда они минули полосу леса, стало припекать солнце. Теперь у них под ногами были сплошные валуны и камни, булыжники с грохотом устремлялись вниз. Склон становился все круче и круче по мере их приближения к самому верхнему утесу, угрожающе нависшему над ними серой громадой на фоне голубого неба. Обнаженные по пояс, оба обливались лотом, который по спине и ногам струился в ботинки, но, несмотря на хромоту Оберхаузера, они выдерживали хороший темп. Когда остановились попить и ополоснуться у бурлящего горного ручья, Оберхаузер похвалил майора Смита за выносливость, на что тот, погруженный в свои мысли, резковато и сознательно преувеличивая, заявил, что все английские солдаты такие же выносливые, как он.Двинулись дальше. Подъем на скалу оказался не очень сложным. Майор так и предполагал, иначе избушку альпинистов не построили бы именно в этом месте. В скале были выбиты углубления для ног, кое-где в трещинах попадались железные костыли. Однако на самых сложных участках он не смог бы самостоятельно выбрать правильный путь и был доволен, что захватил с собой проводника.Один раз рука Оберхаузера, нащупывая удобное место, расшатала большой кусок скалы и обрушила его вниз. Майор Смит внезапно подумал о шуме.— Здесь много бывает народу? — спросил он, наблюдая за падающей глыбой.— Ни единой души почти до самого Куфстейна, — ответил Оберхаузер, указывая в сторону гряды высоких гор. — Пастбища отсутствуют, мало воды. Сюда только альпинисты заходят, а с началом войны… — Он не стал заканчивать фразу.Когда они огибали отливающий голубизной ледник, майор Смит внимательно изучал ширину и глубину трещин. «Да, они вполне подойдут».Непосредственно над ними, всего в каких-то ста футах, под защитой утеса стояла потрепанная погодой избушка. Смит измерил на глаз угол склона. «Да, почти отвесная стена. Сейчас или позже? Нет, наверное, позже». Последний участок маршрута не вполне просматривался.Ровно через пять часов после начала восхождения они добрались до избушки, и Смит, заявив, что хотел бы облегчиться, направился по карнизу скалы в восточном направлении. Он не обращал никакого внимания на раскинувшиеся перед ним на пятьдесят миль вокруг и тающие в дымке прекрасные панорамы Австрии и Баварии. Он тщательно отсчитывал свои шаги и через сто двадцать уткнулся в пирамиду из камней, напоминающую надгробный памятник в честь какого-нибудь погибшего альпиниста. Но Смит знал, что это не так, и горел желанием разбросать камни. Он вытащил пистолет, Загнал в ствол патрон и направился назад.Здесь, на высоте в десять тысяч футов, уже пробирал холод, и Оберхаузер решил развести в избушке огонь. При виде его Смит спрятал волнение и непринужденно сказал:— Оберхаузер, выходите наружу, посмотрите, какие бесподобные виды открываются отсюда.— Конечно, майор, — Оберхаузер вышел вслед за Смитом из избушки, пошарил в набедренном кармане, вытащил небольшой сверток, развернул бумагу и достал сморщенную колбаску. Протягивая ее майору, смущенно улыбнулся:— Знаете, мы здесь называем ее «солдат». Она из копченого мяса, очень твердая, но вкусная. В фильмах о диком Западе такие тоже едят. Как ее там называют?— Пеммикан, — ответил майор. Затем — позднее он вспоминал об этом с отвращением к самому себе — предложил: — оставьте ее в домике, будем есть потом. Подойдите ближе. Видно ли отсюда Инсбрук? Расскажите, что там вдали.Оберхаузер заскочил в избушку и быстро вышел. Пока он объяснял, где что находится, где какая видна церковь или гора, майор буквально висел у него за спиной. Они приблизились к краю скалы, под которой раскинулся ледник, и Смит, вытащив револьвер, с расстояния в два фута выпустил в череп Ганса Оберхаузера две пули. Конечно, без промаха!Пули сбили проводника с ног и сбросили вниз. Майор Смит вытянул шею и увидел, как тело, ударившись дважды о скалу, распростерлось на леднике. Но попало не в расщелину, а в сугроб слежавшегося снега. «Черт побери! » — воскликнул майор Смит.Эхо двух выстрелов, отражаясь от гор, постепенно замерло вдали. Смит последний раз взглянул на темное пятно на фоне белого снега и побежал вдоль карниза скалы. Надо сделать главное! Он стал разбрасывать направо и налево с вершины пирамиды тяжелые камни, работая, как будто его подгоняли черти.Руки уже кровоточили, но он едва это замечал. Бот осталось всего два фута — и по-прежнему ничего! Ничего! Он склонился над последним слоем камней и яростно принялся за них. Наконец-то! Да! Крышка металлического ящика. Еще несколько камней в сторону, и он освобожден— добротный старый ящик вермахта из-под боеприпасов, с еще нестершимися следами надписей. Майор Смит издал радостный вопль, уселся на камень и перед его глазами поплыли видения из будущей жизни— Бентли, Монте-Карло, роскошные квартиры, шампанское, икра и не вписывающийся в этот ряд новый набор клюшек для игры в гольф фирмы «Генри Коттон» (он очень любил гольф).Уставившись на серый ящик, опьяненный мечтами, майор Смит просидел так пятнадцать минут, затем бросил взгляд на часы и вскочил на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29